Шрифт:
– Я уж отписал жалобу и на Вашего Андрея Александровича. Ой, несдобровать ему будет, коль позволил сие отлучение из армии, - высказал тот.
– А Софью никогда не позволю тронуть больше. Вы,... бесчестный тип,... не смейте даже имён наших произносить!
– Вы не понимаете, что творите, - усмехнулся Данило.
– Я же готов под венец с Софьей идти. Мне не жить без неё. Любим мы друг друга.
– Знаком я с любовью Протасовых, - засмеялся Львов и развернулся, чтобы уйти в дом, но Данило тут же сорвался с места и вбежал в холл:
– Софьюшка!
– Пошёл прочь!
– взревел громогласным басом Львов, а шагнувшие в дом следом за Данилой офицеры так же сняли кивер, выполнив краткий поклон.
– Предатели! Вам всем не поздоровится за подобное своеволие!
– указывал Львов на дверь и уже почти кричал, чтобы прогнать офицеров вместе с Данилой прочь.
– Вернёмся, - молвил еле слышно Даниле один из тех.
Но Данило отчаянно смотрел вокруг в столь кажущемся тихом доме, где не было ни видно, ни слышно, где укрыта любимая. Не выносивший более терпеть происходящее Львов взял стоящую в углу трость и тут же ткнул ею в грудь Даниле:
– Прочь!
На защиту хозяину прибежал с ружьём в руках и слуга, тут же прицелившись на Данилу, который уже не находил иного выхода, как уйти... Однако не уезжал он. Дом покинул, двор... Остался за воротами, умоляя офицеров ещё немного обождать, и стал смотреть на окна дома Львовых, чтобы может где заметить выглянувшую милую.
Тем временем за разгневавшимся отцом, который захлопнул за Данилой и офицерами дверь, следила из-за шторы входа гостиной Анна. Взволнованная от всего, что в эти дни узнала и повидала, она терялась в чувствах...
– Ничего, Аннушка, - заметил тяжело дышавший её отец и сел в кресло холла, поглаживая грудь, дабы успокоить бешено бившееся сердце.
– Ничего... Привыкнет сестра твоя... Поймёт всё, узнает всё. Мы докажем, каков подлец Протасов... Не зря родственника их даже государыня в своё время удалила... Матушка с нею?
– Да, папенька, - тихо молвила та.
– Ступай и ты, ступай, - поднялся он, медленно войдя в свой кабинет.
– А я отпишу ещё... Они все получат...
Развёл руками слуга, когда Анна взглянула на него, и ушёл от дверей, унося на плече ружьё. Анна смотрела некоторое время на дверь, но, недолго думая, выкралась из дома.
Скорее прошла она в сад, заметив у ворот Данилу с офицерами. Делая вид, что прогуливается у садовых деревьев, Анна встала за кустарником, поближе к следившему за нею Даниле. Тот смотрел с надеждой, что может это любимая, но по глазам увидел — нет...
– Вы, - сглотнула с волнением Анна, но продолжила речь.
– Вы отправляйтесь с Богом, сударь... Вы напишите ей, но... адресуйте мне, будто то от кого иного, а не от Вас,... понимаете?
– волновалась она, и Данило кивал, еле сдерживая в себе подступающее разочарование, что не увидеть перед разлукой милую, не обнять её.
– Уходите теперь, - смотрела с жалостью Анна.
– Я обещаю передавать Софье письма. Она будет ждать.
– Как она?
– вопросил наконец-то Данило.
– Плачет,... не ест, - оглянулась с опасением на дом Анна.
– Мне пора. Худо будет, если нас здесь застанут.
– Хорошо, - кивнул Данило.
– Где её окно? Увидеть бы её.
– Я сообщу ей, выглянет, - обещала Анна и указала на окна второго этажа.
– Справа, видите балкон? Мой балкон слева, у Софьи — справа... Так всегда мечтали наши родители, и комнату её никак не использовали, надеясь, что однажды вернётся, и вот...
– Вернулась, - договорил Данило.
– Обождите здесь, коль сможете, - спешила Анна.
– Я сообщу ей, выглянет.
– Передайте Софье, что люблю, верен буду и вернусь! Ладанка её при мне, не сможет быть иначе, - напоследок просил Данило.
Анна кивнула в ответ и ускорила шаг, вскоре вовсе побежав обратно в дом...
Глава 30
Спешила Анна скорее наверх, к комнатам, а выглянувший из кабинета отец вопросил:
– Ты куда это так спешишь? Где ты была?
– В саду гуляла, папенька, да слышу плач сестры, не могу так больше. Пообщаться с нею желаю, - оглянулась на ступенях Анна.
– Ну,... ступай, пообщайся. Ты права, - чуть поразмыслив, будто успокоился отец и вернулся в кабинет.
– Господи, спасибо, спаси и сохрани,... прости, Господи, - перекрестилась быстро Анна и побежала дальше наверх.
Она громко постучала в дверь спальни, где должна была быть Софья, и её матушка открыла:
– Что случилось?
– удивилась она взволнованному виду Анны.