Почти святой Рональд не заставил себя ждать, явился по давно заведенному графику, дабы своим видом укорять грешницу. Но не тут-то было. На пути Громогласного встал молодой да ранний лекарь.

– Где ваше сострадание?
– вопросил он. – Где милость к падшим, которую призывают святые отцы? Где прославивший вас гуманизм? – наступал на порядком смутившегося призрака юнец,и не ожидавший такого напoра ?ональд дрогнул. И устыдился.

– Так это случилось не вчера? – только и спросила Елена Павловна.

– Увы, – развел руками сэр Николас.
– Проморгали мы этого святого чистоплюя.

– К тому же в успокоительных травках нет ничегo плохого, - мигнула, сдуваясь, леди Матильда.

– Дальше, – потребовал Вэль, услышав краткий пересказ.

– Дальше - больше, - повинились недоглядевшие шпионы.

– Лекарь при леди остался, за здоровьем приглядывал да зельями пользовал, а нынче роды принимает, – отрапортовал граф, хоть и было видно, что тема сия ему неприятна.

– Ой, совсем забыла, – мило покраснела леди Матильда, - в обитель приехала ваша матушка, сударь, – она посмотрела на Вэля, как будто он мог ее услышать.

Спасибо Ласточке, перетолмачила:

– ?е величество, вдовствующая королева решила разделить горе со своей любимицей.

***

– Что будем делать? – оставшись с мужем наедине, спросила ?лена Павловна.

– Ждать известий, – подумав, решил тот. – Официальных. Думаю, что приставленные к Энн люди будут тут ещё до рассвета. Вот тогда и начнем действовать.

– Ты поедешь туда? – не хотела, а спросила она.

– Надо, – нахмурился Вэль. – Я должен разобраться во всем, ты же понимаешь? Элен, не отворачивайся, посмотри на меня.

– Я все понимаю. Я тебе верю, – заставила себя посмотреть в любимые глаза Елена Павловна. – Но и ты пойми меня. Очень уж эта тема неприятная.

– Этo точно, – в который раз прижав к себе супругу, признал oн.

Сна после такого известия не было ни в одном глазу. ?лена Павловна даже надумала вставать - муж не позволил.

– Куда ты, ласточка? – возмутился Балеарский.
– А как же утешения?

– Всевышний с ними, – отмахнулась женщина. – Я уже почти спокойна.

– А я нет, - лукавством сверкнули синие очи. – Мне холодно и одиноко.

– Вэль? – удивленно потянула она, не в силах поверить.

– Что?
– с готовностью, откликнулся бесстыдник.

– Ты на что намекаешь?

– Я? Я прямо говорю: ‘Согрей меня, ласточка,’ - привлекая растерянную супругу к себе, огромным котом мурлыкнул Вэль. И был прав, чем ходить из угла в угoл до рассвета, лучше заняться любовью, согревая не только тела, но и души друг друга.

***

Вэль немного ошибся в расчетах. Гонец с известием, что леди Нэвил произвела на свет сына, прибыл в Инверари ближе к обеду.

– Какие новости? – Балеарский успешно прикинулся валенком.

– Не могу знать, – вытянулся во фрунт посыльный, прекрасно зная, что oжидает тех, кто приносит плохие вести.
– Велено отдать в собственные руки, – дождавшись согласного кивка, шагнул вперед и протянул письмо.

– От матушки, – кивнув гонцу, свободен, мол, Арвэль посмотрел на жену. Та ободряюще улыбнулась.

– Что Лусия пишет? – дождавшись, когда письмо будет прoчитано, полюбопытствовала Беренгария.

– Энн родила, - кoротко отчитался Балеарский. – Мальчик. Слабенький. Мать уверена, что это последствия стазиса, которому Энни подверглась.

– Я удивилась бы, если б она подумала другое, – скривилась как от кислого Доротея.
– Очень хочется сказать, чтоб ты не брал в голову всякие глупости, но не могу - дело серьезное. Лусия теперь такой вой поднимет, не заткнешь.

– А я знала! Я чувствовала!
– обычная веселость изменила Беренгарии. – Мне тухлое мясо приснилось, и томаты какой-то идиот навозом удобрил. Толку теперь от них не будет. Все в ботву уйдут.

Достойную леди внимательно выслушали и даже сочувственно покивали, нo от комментариев мудро воздержались.

– Когда поедешь? – перешла к делу Елена Павловна.

– Что значит, поедешь?
– не дав зятю и рта раскрыть, возмутился граф Дроммор. – Эли, ты должна последовать за мужем.

– Но...
– растерялась та, не готовая повторять подвиг жен декабристов.

– Никаких ‘но’, – отрезал отец. – Ты должна показать всем, что поддерживаешь мужа, что солидарна с ним.

– Эсмонд, ты хочешь послать нашу девочку на растерзание королеве-матери? – не выдержала графиня Дроммор. – Не ожидала от тебя такой жестокости.