– Во-первых, Герольдов недостаточно много, чтобы можно было послать по одному в каждую деревню или даже по одному на несколько деревень, ответила ему Тэлия.
– Кроме того.., скажи, что случится, когда ваш священник состарится и уйдет на покой, или, быть может, умрет?

– Пришлют нового, ясное дело.

– И он всем вам будет чужим. Как ты думаешь, он сразу приспособится к вашей жизни и будет принят всеми?

– Не, - паренек дерзко ухмыльнулся, - многие бабки не станут ему доверять, пока не проживет здесь много лет.., да и тогда еще поглядят.

– Но Герольду ваше доверие нужно сразу, разве не понимаешь? Если вы начнете доверять человеку больше, чем его должности, - как случилось с вашим священником - каждого нового Герольда в секторе ждали бы неприятности.

Тут мальчишка, казалось, призадумался.

– Значит, вы все время ездите с места на место, чтобы главной оставалась служба, а не человек, который ее справляет. Спорим, если бы вы слишком долго жили на одном месте, вы к тому же чересчур привязывались бы к тамошнему народу и не могли правильно судить.

Слегка изумленная столь метким замечанием, Тэлия послала в направлении конюшни мимолетное известие.

Поскольку она находилась не в трансе, Ролан смог передать в ответ лишь неясное ощущение - но у Тэлии создалось впечатление, что он уже заметил мальчика, и очень вероятно, что через год-два к пареньку явится гость о четырех копытах.

Вооруженная полученными сведениями, Тэлия особенно вдумчиво отвечала на остальные вопросы мальчика, а потом понаблюдала за ним. Она заметила, что он, похоже, был наставником и защитником некоторых из малышей, которых выталкивал вперед, когда чувствовал, что они робеют сами заговорить с Герольдом. Тэлия с облегчением заметила, что он не чуждался и проказ, как и все остальные, однако его шалости всегда оставались безобидными.

Крис наконец настроил арфу, и Тэлия предоставила ему возможность побыть какое-то время в центре внимания, зная, как приятно ему будет одобрение слушателей. Постояльцы трактира и жители деревни громко выражали свой восторг, и лишь тогда, когда Крис уже светился от их похвал, Тэлия присоединила свой голос к пению струн.

Наконец хозяин трактира объявил, что они достаточно долго надоедали Герольдам, и шутливо приказал обоим отправляться в постель. Тэлия только обрадовалась: сказывался длинный день, проведенный в седле, и она мечтала о подушке и теплой постели.

* * *

Когда на следующее утро, сразу после восхода солнца, они садились на Спутников, Тэлия, устраиваясь в седле, слегка поморщилась.

– Болит?
– с беглой улыбкой спросил Крис.

Она тихонько застонала.

– Я, вероятно, окажусь при смерти еще прежде, чем закончится путешествие. Я и не знала, что нахожусь в настолько плохой форме по части верховой езды. Такое впечатление, что никогда больше не удастся снова свести ноги.

– Счастье-то какое, - поддразнил Крис и пригнулся, когда Тэлия швырнула в него оставшимся от завтрака огрызком яблока.

– Раз так, я, пожалуй, не отдам тебе его.
– Он поднял в руке мешочек, в котором что-то тихонько звякнуло.

– Почему? Что это?
– В Тэлии проснулось любопытство.

– Когда я получал деньги на дорожные расходы, я подумал, что ты, возможно, забыла про свое жалованье, - ответил Крис, перебрасывая ей мешочек.
– Так и оказалось, и я получил его за тебя. Ты теперь Полный Герольд, не забыла? Тебе положено жалованье.

– Светлые Гавани!
– Тэлия в смятении схватилась за голову.
– Я и вправду забыла.

– Не расстраивайся. После пяти лет жизни без карманных денег большинство из нас забывает. Я, например, забыл. Но деньги могут очень пригодиться, особенно если случится попасть на ярмарку и увидеть вещицу, которая, ты точно знаешь, очень бы понравилась такой-то или такому-то. Или, если уж на то пошло, без которой ты жить не сможешь.

– Хорошо, что мне дали в наставники тебя, - сокрушенно сказала Тэлия, - не то я, того и гляди, и собственную голову бы забыла в Коллегии.

Крис только усмехнулся, выезжая первым из ворот трактира на дорогу.

* * *

По мере того как они забирались все дальше на север, дорога менялась: странное серое покрытие сменилось плотно убитым гравием, тот - глиной, и наконец тракт превратился в простую расчищенную тропу меж деревьев, траву на которой вытоптали путники, копыта их верховых и вьючных животных и колеса повозок.

Менялась дорога, менялась и местность по ее сторонам. Хутора стали крупнее, зато их разделяли большие пространства невозделанной земли - от широких лугов до почти девственного леса.