Она окончательно в глубине души порвала с Ковалёвым, перед ней лежала широкая дорога новой жизни. Насчёт детей она тоже решила – она сделает всё, чтобы отдать их ему. Как это лучше сделать, если он будет против, сославшись на свою работу вне дома, она пока не знала и не хотела думать об этом.

Всю дорогу домой Виктор сегодня молчал, и Марине глаза его показались чем-то озабоченными.

– У тебя что-то случилось? – тихо спросила она тем самым низким голосом, который он так полюбил.

– Нет, просто устал на работе, - покачал головой он. – А у тебя как дела?

– Я тоже устала, ждала вечера, - доверительно сказала она, вовсе не собираясь напрягать его своими проблемами. Она прекрасно знала золотое правило – мужчине нельзя надоедать, чтобы не надоесть самой. Поэтому она почти никогда ему не говорила о своих проблемах.

Жил он в многоквартирном доме на последнем этаже, в огромной квартире-студии с панорамными окнами на город. Ей, как дизайнеру, это очень нравилось и нисколько не пугало, а холостяцкий минимализм в квартире вызывал уважение. Виктор был современным мужчиной с отличным заработком и без женщины, то есть Марина хотела занять это место, и она была уверена – у неё получится.

Поднявшись на этаж, они о чём-то разговаривали и не сразу заметили молодую женщину, стоявшую у двери. Она была в коротком норковом пальто, с высокой причёской на белокурых волосах, и крупных бриллиантовых серьгах в ушах. На вид ей можно было дать и двадцать, и пятнадцать лет, настолько наивным было её личико.

– Витя, - нерешительно, тонким голоском сказала она и сделала шаг вперёд, преграждая им путь.

Марина сразу поняла, что перед ней соперница, и непростая, судя по одежде и украшениям. Сумочка у неё в руках сверкала синей лакированной кожей, как и сапожки.

– Что ты здесь делаешь, Алина? Мы же с тобой обо всём поговорили? Что за детский сад? – вспылил Виктор, мягко отодвигая девушку.

– Я прошу, не сердись, я обо всём подумала, я поняла…

Виктор тем временем открыл дверь ключом и пропустил вперёд Марину, оставшись за дверью и долго, твёрдым голосом что-то говорил нежданной гостье.

Марина прошла в квартиру, сняла шубку, и когда он вернулся, попыталась выглядеть непринуждённо.

– Твоя поклонница? – весело спросила она. – И часто тебе это приходится терпеть?

Виктор внимательно осмотрел её высокую, величественную фигуру и улыбнулся. А ведь ей далеко не всё равно, кто такая Алина, но она держит свой темперамент в узде, это заслуживает похвалы.

– Если честно, то нет. Нечасто. Но эта девушка – особый случай. Она почему-то решила, что я её судьба, хотя я так не считаю. И самое неприятное, что она сестра моего давнего друга, мы учились вместе.

– Да, это очень интересно, - кивала Марина, но не выдержала. – А кто я, как ты считаешь?

Виктор подошёл к ней ближе и обнял, прижав к себе её широкие бёдра.

– Ты – моя. Тебе нравится?

– Да, меня устраивает. Тогда логично мне считать тебя своим?

– Думаю, да, - согласился он, улыбаясь.

– Ну, в следующий раз предоставь мне возможность выпроводить твою поклонницу, раз так. Это доставит удовольствие и мне, и ей.

Виктор рассмеялся, откинув голову. Марина ему нравилась всё больше и больше. С ней никогда не будет скучно.

Этот зимний вечер они провели перед уютным огнём камина, кутаясь в шерстяной плед и ужиная свежежаренной рыбой из ресторана «Китай». Они много разговаривали, пили белое сухое вино, вспоминая детство или глупую и беспечную юность, смеялись и в эти минуты не жалели ни о чём в своей жизни, потому что судьба всё равно привела их друг к другу.

***

Праздник Новый год всегда казался Кате частичкой волшебства, но за последние годы она почти забыла об этом. И только в этом году вечером 31-го она приготовила себе вкусный ужин – запекла курицу в духовке, отварила картофель и нарезала простой салат из овощей. Шампанского у неё не было, но осталось немного красного вина от новоселья. Письменный стол она накрыла новой скатертью, поставив на него сосновую веточку с серебряным дождиком, и ощущение праздника вернулось, как будто пришло из детства.

У дивана лежала Морти на своём новом лежаке, который Катя притащила из кладовой, и почти всё время подставляла малышам соски, чтобы они быстрее подрастали. На морде собаки была тихая и счастливая, даже блаженная улыбка, что очень веселило Катю. Она понимала её, как никто на свете – ей бы тоже когда-нибудь хотелось испытать радость материнства, а потом вот так лежать рядом с малышом и смотреть на него, здорового, сильного - твоего.

В этот Новый год вдруг показалось, что это будет. Когда и как – не важно. Подсказала ночь, как будто кто-то шепнул ей – жди! Как будто счастье Морти передалось и ей.