Пританцовывая, как обычно, Кэрол переходила от одного полотна к другому, возвращалась к портрету, задерживалась перед ним и снова обращалась с восхищением к следующему. "Как Фрэнк может ее переносить?" - удивлялась Мэри. Она обожала сестру, но жить вместе с нею означало бы потерять не только память, но и голову.

– О, какая восхитительная картина!
– воскликнула Кэрол, останавливаясь перед ирландским пейзажем.

Наступило молчание. Мэри решила, что сердце Джона полетело к его дорогой незнакомке... Снова печаль и ревность стали мучить ее.

– Где вы написали этот чудесный пейзаж?
– спросила девушка.

– В Керри - самом поэтичном уголке старой Ирландии, - ответил Джон.

Мэри послышалось в его голосе волнение. Может быть, Кэрол заговорит о чем-нибудь другом? Нет.

– Вы там были?

Мэри вышла на порог мастерской и стала смотреть на луг. Последние бабочки лета еще порхали над пучками дрока. Уже давно высохшие цветы склонили понуро свои головки.

– Мне эти места знакомы, - ответил Джон ровным голосом.

Кэрол обернулась. Мэри все еще смотрела на песчаную равнину с порослью вереска и тихой речкой. Джон стоял с отсутствующим видом.

Кэрол подошла к нему.

– Господин Марицелли! Не согласитесь ли вы продать мне эту картину? Она займет у меня лучшее место, я обещаю никогда не расставаться с нею.

Мэри была потрясена. Как Джон воспримет ее слова? Дерзость сестры ее ошеломила. Джон говорил, что никогда не продаст этот пейзаж. Теперь ей была понятна причина. Он напоминал ему о временах той, прежней любви...

Ответ художника еще более потряс ее.

– Вы действительно сохраните ее, мисс Армстронг?

– Клянусь.

– Тогда она ваша.

– Но, Джон, - начала Мэри голосом, дрожащим от возмущения. Он устремил на нее свой взгляд.

– Радость вашей сестры - это радость и для меня, Мэри.

Она замолчала.

Может быть, Джон решил поставить крест на своем прошлом? Она ревновала теперь и к Кэрол, кроме этой... Маришки...

– Во всяком случае, - продолжал он тихо, этот пейзаж не уйдет из вашей семьи, не так ли?

Молодая женщина так стиснула кулаки, что ногти впились в ладони. Разве не она была первой, кому следовало предложить этот пейзаж?

Мэри покачала головой.

– Вы ошибаетесь, Джон. Кэрол помолвлена...
– Это было нелепо.

Она теряла всякое достоинство. Мэри попробовала улыбнуться, добавив непринужденно:

– Во всяком случае, дорогая, мне кажется, у тебя никогда не хватит средств приобрести такую картину.

Глаза Кэрол округлились. Мэри подумала, что поставила точку. Джон должен сохранить эту картину, свои воспоминания и даже свою любовь, ибо такова была их судьба!

– Что вы, Мэри? О чем вы говорите? Я же ее, разумеется, дарю.

Глава 10

Мэри не смогла бы рассказать, как завершился этот визит. Джон предложил им по стакану вина... О чем говорили потом? Прежде чем отпустить их, он спокойно снял со стены свое любимое полотно, завернул его и вручил Кэрол.

Вернувшись на ранчо, девушка остановилась посередине гостиной. Атмосфера была натянутой.

– Где ты хочешь ее повесить?
– спросила Кэрол.

– Что? Ты в своем уме? Это тебе Джон подарил картину! У тебя слишком короткая память для человека, которому посчастливилось не быть жертвой амнезии.

Кэрол прищурилась.

– Что происходит, Мэри? Ты стала какой-то другой.

– А разве я никогда не становилась другой?
– иронически заметила с горьким смехом Мэри.

– Ну, хватит, моя дорогая. Ты что-то от меня скрываешь. Ты принимаешь меня за дурочку?

Это было уж слишком. Сестра оставалась всего лишь девчонкой, в конце концов, и вот позволяет себе делать ей выговор!

– Объясни, что ты имеешь в виду? Несмотря на гордость Мэри, совесть ее была неспокойной.

– Хорошо. Ты прости меня, Мэри, но я буду немного жестока с тобой. По-моему, быть снисходительной означало бы оказывать тебе плохую услугу. До сих пор ты страдала амнезией, согласна. Но ты, кажется, стала выдумщицей, что еще хуже!

– У тебя хватает дерзости...

– Да ладно... Ты думаешь, что я проглотила все твои истории? Сперва ты утверждаешь, что почти не видишься с соседом, а я нахожу у него твой почти законченный портрет! Далее: почему ты сказала ему, что я поселюсь здесь?.. Твоя личная жизнь меня не касается, но разве тебе так нужно прятаться за всей этой чепухой?