Пока я упаковывал остатки курицы в один контейнер, чтобы убрать его в холодильник, Сьюзан принесла пакет для мусора. В квартире не было укромного места, но был маленький балкончик с тремя стульями и телескопом. Майк и Сьюзан сели перед телевизором, а мы с Салли вышли на балкон. Я все ей рассказал.

–  Иногда мне кажется, что некоторых людей я застрелила бы, если бы могла. Первый из них - Дуайт Хэндфорд. И дело ведь в том, что Адель действительно могут отправить обратно к нему, и я не в состоянии им помешать. Я знаю, что он сделал с ней и будет продолжать делать. В суде знают, что он сделал со своей племянницей. Я ни разу не била своих детей, я никого никогда не ударила и никогда не держала пистолета в руках, но такие люди, как Хэндфорд, пробуждают во мне желание пойти в один из оружейных магазинов этого города.

–  А Пираннес?
–  спросил я.

–  Пираннес тоже, - сказала она.

–  А у меня, может быть, найдется приемная мать для Адели. Если только моя кандидатка пройдет ваши тесты.

–  Не я их придумала.

–  Ее зовут Флоренс Зинк. Она богата. Она пьет, ругается, но она хорошая женщина. У нее крутой характер. Вы не хотели бы встретиться с ней?

–  Когда?

–  Сегодня.

–  Я не могу бросить детей. Давайте завтра. Оставьте мне номер, я скажу, чтобы ей позвонили.

–  А я, - произнес я, вставая, - поеду поговорю с ней. Кто смотрит на звезды?

–  Мы все.
–  Она дотронулась до телескопа на высокой треноге.
–  Я смотрю, когда дети ложатся спать. Это напоминает мне о том, какие мы крошечные.

–  Вам нравится об этом помнить?

–  Иногда мне приятнее думать, что происходящее на земле не так уж важно и надо радоваться тому, что у нас есть. А потом я отрываюсь от звезд и возвращаюсь к Аделям и Дуайтам Хэндфордам. Сегодня мне нужно еще написать отчет.

Майк и Сьюзан смотрели неизвестный мне сериал. Салли проводила меня до двери.

–  Почему кондитерские «Бэби Рут» так называются?
–  спросил я детей.

–  Это очень просто, - отозвалась Сьюзан.
–  Так звали толстого бейсболиста, который выбивал все хоум-раны до Марка Макгуайра.

Майк изобразил жест типа «эх, балда», но до комментария не снизошел.

–  Нет, - сказал я.
–  Когда Гровер Кливленд стал президентом Соединенных Штатов, он женился, и его жена родила дочку, очень крупную девочку, которую назвали Рут. После этого появились куклы по имени Бэби Рут и кондитерские с названием «Бэби Рут».

–  Я обязательно расскажу завтра Мегги и Шайне, - сказала Сьюзан.
–  Вы знаете столько всякой всячины!

–  Да, - согласился я.
–  Всякой всячины.

Салли вышла со мной на площадку и прикрыла дверь.

–  Вы хороший человек, Льюис, - сказала она и поцеловала меня с искренностью, хотя и без страсти, взяв мои руки в свои.

–  Спасибо, - ответил я.
–  Я поговорю с вами про Адель завтра.

–  Майк уезжает на выходные на баскетбольные сборы, а Сьюзан останется в субботу у своей подруги Мегги, - сказала она.

–  В субботу, - повторил я.

Убедить Фло Зинк стать приемной матерью оказалось не так трудно. Труднее было приспособиться к совершенно новой для меня Фло. Одетая в блузку с блестками и юбку с широким поясом, она, казалось, была готова разрыдаться.

–  Мне не разрешат, Лью, - говорила она.

–  У меня есть друг в нужном месте.

Не спрашивая, Фло налила мне пива. Я выпил его. О том, какой прозрачной жидкостью с кубиками льда наполнен ее стакан, я не имел понятия. Мы сидели у нее в гостиной и слушали Джонни Кэша.

–  Не знаю, смогу ли я отвыкнуть от этого.
–  Фло подняла свой стакан.

–  Может быть, это будет хорошее начало. Я не преподношу тебе подарок, Фло. Я предлагаю тебе очень трудного подростка.

–  Мне нравилась Берил, - сказала она.

–  Мне тоже.

–  Ну что же, если мне разрешат, привози ее. Мне много лет, но я знаю, как обращаться с людьми с крутым характером. Ты перекусишь?

–  Я бы не прочь, да некогда.

Фло проводила меня до двери. Стакана у нее в руке не было.

–  Я очень хотела бы пустить пулю в лоб мужу Берил, как его?

–  Дуайт Хэндфорд.

–  Если бы он приехал, когда Берил ушла, я бы как пить дать укокошила его, и она осталась бы жива.

–  Очень многие хотели бы сделать то же самое, - сказал я.
–  Спокойной ночи, Фло.

Было уже поздно, больше одиннадцати. Я подумал о том, стоит ли в темноте синий «Бьюик». Я не видел его, но надеялся, что он здесь, а не уехал на ночь. Я спал бы спокойнее, зная, что он наблюдает за мной.