Шрифт:
Хантер хмурится, и причина этого выражение для меня остается загадкой. Что не так? Не рад меня видеть?
– Ты напилась?
– Я трезва. Абсолютно трезва.
– Ниль, столько времени прошло с нашей встречи…Мне нужно было тебе сказать кое-что важное, но ты в подобном состоянии.
Князь трет недовольно переносицу.
Какой он красивый. Этот его глубокого синего, почти что черного цвета сюртук и накрахмаленная рубашка, и волосы, обычно немного лохматые, уложены воском в такую прическу хорошую…
– Спасибо. Ты тоже очень хорошо выглядишь.
Не помню, я говорила ему что-то вслух про его наряд? Причем здесь это «тоже»?
– Еще бы стояла ровно без моей помощи.
Я икаю и смотрю вниз. И правда, рука мужчины поддерживает меня за талию.
Хантер вдруг тихонько смеется.
– Значит, наша несокрушимая Ниль тоже не может устоять перед великой силой алкоголя? Сдала свою крепость за шампанское?
– Эй! Ну-ка!
Оглядываюсь вокруг. Мы стоим за колонной у выхода на пустой балкон. Рядом никого.
– Где она?
– Кто?
– Невеста твоя.
– …передо мной.
– Нет. Не я. Настоящая где? – оглядываюсь снова, но безликой женщины, рисуемой в моем воображении, не обнаруживается.
– Ну, ты столько уже в столице, и никого нового не нашел себе?
– Ниль, ответь честно, сколько ты выпила?
– Эй, - вырываю руку и отшатываюсь. – Не трогай меня. Не. Трогай.
– Хорошо, смотри, - Хантер поднимает обе руки, - я не трогаю.
– Л-ладно, - я снова икаю и смеюсь. – Красивое у меня платье?
Князь тяжко вздыхает, словно он весь вечер вагоны разгружал, а не пропадал незнамо где.
– Очень.
– Для тебя старалась. Знаешь, я так не хотела сюда идти. Но пошла. Из-за тебя…Я скучала, а ты скучал?
Не ответа. Лицо владыки Севера застывает. Он как песик, которому приказали сидеть перед полной лакомств тарелкой.
– Эй.
– Ну чего ты?
– Дай лапу, а? Потанцуем?
– Скучала. Сильно? – хрипло переспрашивает его светлость.
– Ага, - дую на упавшую на лицо непослушную прядь волос и, взяв ладонь князя в свою, прислоняю ее к горячей щеке. Прохладно. Хорошо. Прикрываю глаза.
– Так сильно…Ты меня любишь, да? …Да. Я тебя, наверное, тоже. Сердце разбилось, когда ты меня оставил. Даже не проводил до дома, как подло, - по-детски жалуюсь князю на него же каким-то не своим голосом.
– Хорошо, Ниль. Прости…Давай найдем твоего отца или братьев, тебе уже хватит… - доносится сверху.
– Нет! – я снова распахиваю глаза, вырываюсь и возвожу дистанцию между нами в пару шагов. – Ты опять меня бросаешь!
– Ниль, мы во дворце. Я клянусь, я завтра с тобой, с трезвой тобой, поговорю и мы все проясним…
Качаю головой. Так не пойдет.
Знал бы он, сколько я испытывала стресса, не только за эти недели, а вообще, с тех пор, как открыла глаза и поняла, что моя жизнь повторяется…И только недавно я смогла отпустить все эти годами пускающие в душе корни сожаления. Впервые за долгое, долгое время, меня ничто не тревожит.
– Я никуда не иду. И ты тоже никуда не идешь. Мы будем танцевать. Пошли!
Делаю пару шагов в направлении центра и останавливаюсь, когда не замечаю движения рядом. Хантер стоит на том же месте, не шелохнувшись. Отказ написан в его серьезных карих глазах. Осуждает меня? Разлюбил? Пьяньчужка-невеста ему не нужна?
– Лапу.
– Дай лапу.
Сдуваю снова упавшую на лицо прядь и приближаюсь к невозмутимому мужчине, протягивая руку. Упрямый и несгибаемый. Мог бы и уступить даме. Кого-то он мне напоминает. Кого же? Кто это так упрямо отказывался идти следом? И постоянно лез своим слюнявым языком…
Неожиданно для его светлости и для самой себя хихикаю.
– Дай, князь, на счастье лапу мне…Как там дальше, ик, было…А!
Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь…
Поднимаю руки, смыкаю их вокруг шеи вздрогнувшего князя, тяну его вниз, мужчина поддается, и я ловко касаюсь губами его сомкнутых губ, провожу языком по ним пока он не сдается и, рыча, не открывает рот, жадно поглощая предложенное.
33
Утро было кошмарным. Совершенно ужасным. Проснулась я от того, что в глаза бил из не зашторенного окна яркий свет. Голова болела, в горле стоял неприятный ком, в общем чувствовала себя я ужасно.