Таддео тщательно осмотрел этого слугу инквизиции. Монах был ниже среднего роста, по возрасту лет сорока. Отличался излишней полноватостью, но очень старался создать вид сильного человека. Для этого он периодически втягивал живот и приподнимал грудь. Видимо, старая закалка солдата не позволяла ему расслабляться. Его круглая голова покоилась на мощной шее, покрытой синими венами. Лицо украшали толстые мясистые дуги бровей, огромный нос с наростами лишнего красноватого мяса, пухлые губы и большие уши. Дополняли эту картину свисающие жирные щёки и жёлтые зубы, видимо, испорченные во время военных походов употреблением плохой воды и пищи. Они периодически появлялись из-за сильно разведённых губ в связи с привычкой Батисто постоянно широко открывать свой рот, ужасая окружающих или вызывая омерзение. Казалось, что неизвестная внутренняя боль беспокоит бывшего наёмного солдата итальянской армии. Наверное, в одном из сражений ему перебило какой-то нерв, и от этого появилась пагубная привычка. Но взгляд монаха был строг и суров, хотя в его глазах маг прочёл глубинную пустоту и печать полной человеческой деградации.

Тело монаха Батисто было обряжено в походную сутану с капюшоном из дорогой качественной ткани и подпоясано искусным в изготовлении верёвочным пояском, подчёркивающим особое положение этого человека в общей иерархии инквизиторской команды.

«Он сер и скуден, как дорожный пыльный мешок, но его фанатизм верующего очень силён. Скорее всего, он ничего в жизни более не желает, кроме возможности унижать и убивать людей, и ничего не умеет, кроме как воевать и пытать», – подумал Таддео.

– Следующий верный слуга нашей службы – это брат Лукреций. Он славится своей подозрительностью и вниманием, его ум и острый взгляд могут вывести на чистую воду любого еретика, пытающегося скрыть правду от инквизиции. Больше десятка ведьм и колдунов уничтожены благодаря ему. Брат Лукреций закончил Болонский университет с очень хорошими отзывами. Он начитан, знает наизусть большое количество мудрых изречений лучших теологов, философов и мудрецов прошлого и современности. Является специалистом в римском и каноническом праве, – заявил Джулио ди Скрибаньи, указывая на другого монаха.

Тот молча поклонился присутствующим будущим спутникам.

Маг осмотрел и этого человека. Брат Лукреций, мужчина лет тридцати пяти, среднего роста и обычного телосложения, оказался совсем не похожим на предыдущего слугу инквизиции. Узкое лицо монаха-аскета выделялось генетически правильными от рождения чертами. Взгляд узковатых, необычных для итальянца бесцветных глаз был по-настоящему подозрителен и очень внимателен, что позволяло сделать вывод о наличии какого-то особого ума. Лукреций, в отличие от предыдущего монаха, носил сутану из простого материала.

«Этот человек ещё более опасен! В его глазах присутствует трезвый разум, и, возможно, он соперничает с Батисто за лидерское положение и близость к Джулио ди Скрибаньи. Скорее всего, Лукреций весьма лукав и постоянно вводит всех в заблуждение, стараясь спрятать свои истинные мысли за ничего не значащими высокопарными фразами», – подумал Таддео.

– А это брат Амато, совсем недавно в инквизиции. Он очень милосерден, и пока на его счету всего лишь две уничтоженные ведьмы, но наш брат на правильном пути и подаёт большие надежды. Да сгорят все ведьмы и колдуны в один день! – заявил комиссар инквизиции, указывая на тщедушного монаха с узким непропорциональным телом.

Тот скромно потупился и ответил:

– Я мечтаю сжечь столько еретиков, сколько сжёг достопочтенный брат Крамер, создавший великий трактат «Молот Ведьм». 11 Он является для меня примером в этой жизни, наполненной грехом и страданиями.

При этом брат Амато с глуповатым восхищением смотрел на говорившего Джулио ди Скрибаньи. Он всем своим видом подчёркивал подобострастие и глубокое почитание по отношению к комиссару инквизиции. Таддео мельком осмотрел и его, молодого мужчину двадцати пяти лет. Руки этого человека были слишком длинны, а ноги несколько коротки. Узкая приплюснутая голова сидела на тонкой шее излишне прямо и одиноко, как тонкий гриб со шляпкой на трухлявом пеньке. Плечи отличала неровность: правое было задрано, а левое отведено назад. Казалось, что какой-то сильный ветер искалечил тело, нарушив его симметрию. Лицо, не по возрасту моложавое, и несколько наивные, бессмысленные глаза наводили на мысль о дегенеративности этого служителя инквизиции.

«Скорее всего, он болен головой, агрессивен и пагубен. Такие люди, сами не испытав страданий, не могут отделить реальность от придуманного и от этого склонны к излишней жестокости», – сделал вывод маг, оценив способности брата Амато.

Комиссар инквизиции продолжал:

– Кроме того, с нами следует теолог-обвинитель, светский каноник синьор Марио ди Лацио. Он лучший учёный муж Рима, специалист в юридическом праве, знающий все случаи ухищрений ведьм и колдунов. Прошу советоваться с ним по основным вопросам и понятиям ереси. Он очень хорошо разбирается как в женском, так и в мужском чернокнижье и ведовстве. А кроме того, синьор Марио ди Лацио недавно защитил на научных прениях в Болонском университете своё нетленное сочинение. Его труд называется «Способность различных животных оказывать содействие нечистой силе. Возможности всяческих амулетов и похожих на них предметов хранить силу демонов Ада. Призвание инквизиции в очищении земель Италии от скверны ереси и тайных знаний». Синьор Марио ди Лацио участвует во многих инквизиционных командах, что проводит Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium. Нам несказанно повезло, что такой истинно учёный муж сопровождает нас в этом опасном предприятии.

Джулио ди Скрибаньи, подчёркивая личное уважение к теологу-обвинителю, даже удосужился наклонить голову в лёгком поклоне, и это был высокий знак признания персональных заслуг Марио ди Лацио. Комиссар инквизиции являлся высокой духовной особой и всячески подчёркивал это своим гордым поведением, но, видимо, достижения теолога были действительно значительны.

Теолог-обвинитель оказался тем человеком, что демонстрировал независимость от власти Джулио ди Скрибаньи, готовя своего коня к путешествию во время выхода комиссара из резиденции. Он был невысокого роста и излишне худощав или болезненно строен, по сравнению с окружающими его спутниками. Овальную птичью голову украшали жидкие светлые волосы, неровно растущие на голове. Растопыренные уши и толстый нос создавали впечатление природного уродства и вызывали чувство пренебрежения к этому учёному мужу. Лицо было неизлечимо жёлтым, а глаза глубоко посаженными и мертвецки пустыми. Здоровье, бодрость и мужская крепость давно покинули бренное тело Марио ди Лацио. Магу захотелось разобраться в грязной и порочной душе данного слуги инквизиции. Тот, в свою очередь, тоже внимательно осмотрел Таддео и даже его помощника Джузеппе. Однако не сказал ни слова, а своё приветствие обозначил небрежным кивком головы.

«Этот слуга инквизиции очень злобен и коварен, смерть идёт за ним по пятам, и он об этом знает. Поэтому его цель – как можно больше людей забрать с собой в тёмный Ад. Кажется, в жизни теолога присутствует некая гнусная загадка, не совсем похожая на обычные тайны людей. Нужно внимательно вникнуть и понять суть личных секретов. Зная тёмные стороны души человека, можно управлять его поступками», – подумал Таддео.

Мысленно маг решил при первой же возможности исследовать астральное пространство вокруг своих новых спутников, чтобы иметь возможность использовать мафлоков и лярв, живущих в ауре людей. Для этого ему было нужно всего лишь в течение нескольких минут иметь физическую возможность контакта с человеком в состоянии бодрствования, сна или гипноза. Однако подобное действие требовало очень больших физических и душевных сил и отнимало месяцы жизни. Исходя из этого Таддео нечасто пользовался этим даром.