— Хотел бы я сделать это лучше для тебя, — шепчет он.

Лезвия страдания рассекают мой живот, мои бедра дрожат, и я наклоняюсь, чтобы унять боль в своей сердцевине, которая проникает в мою утробу.

Тяжело дыша, Кадмус прислоняется спиной к стенке грузовика, его мышцы напряжены, пульсируя кровью и адреналином. Его тело призывает его делать то, от чего отказывается разум. Руки гладят его череп, он смотрит на меня, в то время как я корчусь и извиваюсь, как наживка на крючке. Его глаза заблестели, лицо исказилось в панике, и он протягивает ладонь к захваченным там пуговицам пейота.

Сквозь скручивающие желудок спазмы я наблюдаю, как он потребляет наркотик, его глаза все это время устремлены на меня, как будто он насмехается надо мной, оставляя меня страдать в одиночестве. Слезы текут по моим вискам, и новый приступ боли пронзает меня, как битое стекло по лепестку цветка. Я рычу от агонии и поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как Кадмус дрожит и подергивается. Его зрачки расширяются с каждой минутой.

Рыдая сквозь сокращения и стягивание моих мышц, я не замечаю, что Кадмус навис надо мной, пока его дыхание не касается моей шеи.

— Ш-ш-ш, — говорит он, и я знаю, что он видит не меня. Если это и так, то это какая-то измененная версия меня, пойманная в ловушку за завесой галлюциногенных свойств наркотика.

— Ты слышишь его, Кали?

Сквозь пелену слез я смотрю на него в ответ и обнаруживаю, что его глаза пусты и расфокусированы, но его вопрос отвлекает достаточно, чтобы заглушить часть боли.

— Кого?

— Валдуса. Его ладонь скользит по моей руке в мягкой ласке, и его слова прогоняют боль, когда я позволяю себе впасть в этот транс.

Прошли месяцы с тех пор, как ко мне прикасались. Месяцы с тех пор, как я отдалась ощущению ладоней на своей коже. Как бы сильно я ни хотела сразиться с ним и оставаться в этом гневе, мое тело безнадежно настроено на его прикосновения, уже настроено на его голос и его запах, который так сильно напоминает мне о Валдисе. Если я закрою глаза, я могу представить моего любимого Альфу. Его руки на мне. Его дыхание на моей коже.

Это неправильно. Все неправильно.

— Нет! Я отворачиваюсь от него, мои губы скривились в отвращении.

— Не смей так прикасаться ко мне. Я не хочу нежности от тебя. Я не хочу наслаждаться этим. Ты не Валдис! Я поворачиваюсь к нему лицом, замечая, как дрогнул его взгляд, когда я словесно ранила его своим гневом.

— Я хочу ненавидеть каждую минуту этого, Кадмус. Сделай так, чтобы было больно. И напомни мне, почему я никогда не найду его. Слезы текут по моим вискам, когда слова слетают с моих губ.

— Напомните мне, почему я никогда не заслуживала его!

Его челюсть напрягается, мышцы заметно напрягаются от его гнева.

— Он уничтожает тебя. Разрывает тебя на части каждый раз, когда мы остаемся ни с чем!

— И теперь у тебя есть шанс сделать то же самое. Прикончи меня. Уничтожь меня, как ты обещал тогда, в Калико. Ты получаешь удовольствие от боли, верно? Итак, теперь у тебя есть шанс!

— Моя боль, не твоя! Глаза пылают яростью, он наклоняется к моему лицу, ноздри раздуваются, как у разъяренного быка.

Я вызывающе вздергиваю подбородок, выдерживая его взгляд. — Что ж, я даю тебе разрешение. Так сделай это.

— Он сдался, Кали! Слова обрушиваются на меня, как кувалда, взмахнув из ниоткуда, и я мгновение сижу ошеломленная, задаваясь вопросом, правильно ли я его расслышала.

— В ту ночь, когда они пришли за нами у водопада. Титус сказал мне, что он сдался. Добровольно. Тихо, без борьбы.

Мои мышцы вибрируют от напряжения, танцуя вокруг слов, которые повергают меня в шок. Боль в моем чреве усиливается, и я сворачиваюсь калачиком, сосредотачиваясь на вдохах, которые с трепетом входят и выходят из моих легких.

— Он бы сдался, только если бы думал, что это спасло бы нас, и ты это знаешь. Несмотря на боль, я выдавливаю из себя слова для Валдиса.

— Имеет ли это значение? Суть в том, что он там, где хотел быть. Он решил вернуться туда, Кали. Пришло время тебе отпустить его.

— Пошел… ты, Кадмус. Крик вырывается у меня из зубов от боли, достаточно резкой, чтобы привлечь мое внимание и вызвать слезы на моих глазах.

— Это то, чего ты хочешь? Он стискивает зубы, усмехаясь, в то время как его плечо дергается от расстегивания брюк.