Мне кажется, или челюсти двигаются точно так же, как должен двигаться рот, чтобы сказать эту фразу.

– Твоя жертва поможет мне вернуться к жизни, – нет, это абсолютно не похоже на глюки.

Челюсти соответствовали тому, как двигались бы, если бы это говорила именно ведьма. Дальше стало происходить что-то невообразимое, потому что в чёрной пустоте глазниц я начинаю видеть зеленые глаза, такие яркие, что я никогда не видела ни у кого. Затем на черепе проявляется лицо, настолько красивое, что перехватывает и так сбитое дыхание. Самая красивая женщина, что я встречала в жизни. Вслед за видением лица (уже в обрамлении шикарной гривы рыжих волос), скелет словно обрастает плотью, приобретая вид настоящего тела с женственными изгибами и розовой, так похожей на настоящую, кожей. Все это она вытягивает из меня, с каждым улучшением её внешности мне становится все хуже, жизнь стремительно утекает из меня, мне становится холодно, и силы покидают тело. Я перестаю существовать. Так вот какова она – сила ведьмы?

Нет, нет, нет! Хватит с меня ведьм и настоящих, и неожиданно оживших! Хватит!

Засовываю почти обретшей плоть твари в рот руку, она как раз сказать что-то хотела. Вдавливаю пальцы в небо и дергаю на себя со всей дури.

Это кости, всего лишь кости! Плоти на самом деле ещё нет, только её видимость, марево, а значит, с этим ещё можно что-то сделать.

Отбрасываю вырванную челюсть в сторону, а затем отрываю руку, которую эта тварь уже сама несколько раз отрывала. Вторую она сама убирает, хватаясь за лицо. Ее оторванная от тела рука все еще давит на шею. Дергаю с такой силой, что остаются глубокие раны на шее и затылке. Кричу от боли, под жуткий хохот в голове.

Ну, нет, ничего у нее не получится! Отрываю указательный палец от ее же руки.

– Умри! – шепчу на одном дыхании и, сама не знаю почему, бросаю эту гадость в ведьму.

Понимаю слишком поздно, что история Изы может быть бредом сивой кобылы, потому что ведьма продолжает смеяться. Не действует! Чёрт побери, не действует! Отползаю назад, судорожно соображая.

Может, потому что имя не назвала? Иза говорила что-то об имени. Не хочу, чтобы она меня съела, или что она там делает, уж лучше топь. Отползаю к самому болоту, на мгновение медлю и затем ныряю в него кубарем.

Ничего не видно, но голос в голове не исчезает.

– Не получится, я уже вкусила твою кровь, – с нотками иронии говорит мне он.

Ну, уж нет! Выбираюсь, стараясь не обращать внимания на боль и усталость. Сама я на дно не пойду! Тварь рядом, укрытая маревом прекрасной невесты, уже почти живая. Хватаю ее за лодыжку и дергаю на себя, прямо в болотную топь. Ко дну идем вместе, жуткий крик в голове заставляет улыбнуться.

Однако до дна я так и не добираюсь, меня вытаскивает кикимора. Снова выворачивает, наглоталась, но как же, чёрт побери, рада, что жива! Маленькое существо смотрит прямо в душу. Хочет что-то взамен за помощь? Что? Я же ее уже отпустила.

– Спасибо, – хриплю неуверенно.

Маленькая моська морщится, непонятно с каким выражением, то ли рада, то ли сама убить хочет. Она прыгает в болото снова, но быстро возвращается с костлявой рукой ведьмы. Отшатываюсь от нее и с удивлением понимаю, что она больше не двигается. Кикимора зубами отдирает пальцы от остальной кисти, затем от второй и складывает их в небольшую кучу передо мной. Всего девять, десятый она держит при себе.

– Это мне? – спрашиваю, когда она подталкивает кучку ко мне.

Кикимора кивает, а затем бросается в топь, больше не возвращаясь.

***

– И что же с вами случилось? – спрашивает эта жуткая женщина.

Тоже мне, прорицательница! Разве она не должна была все увидеть сама, она же все на свете знает. Ну, или предвидеть и не посылать нас с сестрой вдвоем?

Мы в ее кабинете, Иза еле стоит на ногах. Мне стоять после всего, что произошло, дается легче, чем ей. Может потому, что это не я потеряла много крови и осталась без кожи на плече? Раны наспех перемотаны, когда мы с сестрой вернулись домой, мама забинтовала нас. Я думала, что она переживает за своих дочерей, но ошиблась. Затем остальные сестры подняли нас с Изой и потащили в замок. Ее они боятся больше, чем переживают о нас. Мать даже не поинтересовалась, где мы были, отца не было дома, возможно, он бы поступил так же.

– Ведьма ожила, – хрипит Иза, ее шатает.

По правой руке сквозь бинты и одежду сочится кровь, она стекает по кончикам пальцев и капает на пол, собираясь в маленькую лужу. Сестра словно не замечает этого, а может, и правда не чувствует ничего. Наверное, я все-таки переборщила с успокоительным, когда оказывала ей первую помощь на болоте[i].

– И? Разве не для этого я тебя туда послала? – женщина совсем не удивляется, только глазами улыбается.

– Моя сила на нее не подействовала и магия… тоже.

Сестра как будто извиняется перед ней, нет, скорее вымаливает прощение. Сжимаю руки в кулаки, прикусываю язык и опускаю голову, чтобы никто не увидел лицо.

– Ну, а что ты думала? Не так-то легко убить ведьму, – с улыбкой отвечает женщина и как-то выразительно смотрит на меня.

Она знает? Нет, не может знать. Я никому не говорила, она просто не может знать этого. А если бы знала, то вряд ли подпустила меня к себе. Или она считает, что у меня не получится?

Действительно она сильна, особенно здесь в окружении своих послушных пешек.