Настя сверкнула на меня глазами и когда мы подошли к воротам вплотную, она повернулась ко мне и, подняв ко мне лицо, попросила:

— Поцелуй меня, Васенька.

Я ожидал что-то навроде этого, поэтому просто нагнулся и поцеловал её в губы. Она закинула мне на шею руки и крепко прижалась ко мне всем телом.

— Завтра я весь день буду в гостинице, — шепнул я ей на ушко. — Приходи, я буду ждать.

— Меня к тебе не пропустят.

— Пропустят, я договорюсь.

Настя ещё что-то хотела сказать, но в этот момент со стороны двора послышались шаги и через полминуты калитка открылась.

— Ну, что же вы тут стоите, проходите во двор, — пригласила нас Настина мама.

То, что это была именно она, догадаться было несложно. Внешность обоих её дочерей я изучил досконально, поэтому сразу узнал знакомые черты.

— Мама, а это Василий Берестов. Вася, познакомься, пожалуйста, это моя мама, Анфиса Даниловна.

— Здравствуй, Вася, давно хотела с тобой познакомиться.

Она протянула мне руку, и я, наклонившись, поцеловал её.

— Здравствуйте, Анфиса Даниловна, очень рад познакомиться с вами. Вы такая красавица и дочери на вас очень похожи.

— А вы, Василий, льстец, — сказала женщина, лукаво на меня глядя.

Преступив через порог дома, мы очутились в просторных сенях, затем небольшая прихожая, где мне предложили сменить мои туфли на тапки, но я отказался, оставшись в носках. В доме было тепло. Из прихожей меня провели в большую гостиную и усадили на диван.

В это время сбоку от меня отворилась ещё одна дверь и показалась Таня. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что всё задуманное мною по корректировке её внешности свершилось. Передо мной стояла настоящая русская красавица. Высокая, статная, длинноногая, с тонкой гибкой талией, толстая коса до поясницы. Мечта любого русского человека этого времени.

— Здравствуй, Вася, — поздоровалась она со мной. — Как доехал? Тяжело, наверное, было, в такую-то жару?

— Спасибо, Танюша, — ответил я, — нормально доехал.

— Извини, что не встретила тебя, по утрам и до обеда я занимаюсь, готовлюсь к вступительным экзаменам. Сам знаешь, какие в МГУ конкурсы.

Настю мать увела куда-то, и мы с Таней остались одни.

— Твоя сестра прекрасно справилась с этой задачей. Кстати, ты никогда не говорила мне о ней.

— Она же на 5 лет тебя старше, — удивилась Таня.

— Тем не менее, она неплохо сохранилась для своего столь преклонного возраста.

Просмеявшись, Татьяна спросила:

— Расскажи, чем ты занимался после сдачи экзаменов?

— Работал санитаром в больнице, в Ленинграде.

— Почему именно там?

— Там, это где? В больнице или Ленинграде?

— И там и там.

Пришлось рассказывать, выдумывая на ходу. Потом сменил тему разговора, попросив рассказать, как 10А сдавал экзамены.

Выслушав Татьянин рассказ, осторожно спросил:

— Ты что-нибудь слышала о Ларченко?

Татьяна нахмурилась и спросила:

— А ты ничего не знаешь?

— Нет, как в январе уехал после сдачи экзаменов, так с тех пор ни с кем из знакомых не контачил.

— Что не делал? — переспросила Таня.

А я опять ругнул себя, что не слежу за лексиконом и допускаю в разговоре неизвестные в этом времени словечки.

— Никого из знакомых не встречал, говорю.

Таня подозрительно на меня посмотрела и сказала:

— Её отчима арестовали и осудили. Он оказался немецким шпионом. Квартиру у них отобрали, мать Анны выгнали с работы и исключили из партии. Анну исключили из комсомола. Хорошо, что она успела школу экстерном окончить, словно знала.

— И где они сейчас?

— Мама знает. Нашлись добрые люди, приютили, обеих устроили на работу. Анну билетёршей взяли в Дом культуры, а её мать — уборщицей в каком-то магазине.

— Твои сведения устарели, — сказала Анфиса Даниловна, входя в комнату и услышав последние слова дочери. — Анна вышла замуж, и они с мужем уехали на Украину, в город Днепропетровск, на родину мужа. В Новосибирск он попал по распределению после окончания института. И как раз, к тому моменту, когда он познакомился с Анной, у него закончился срок обязательной отработки. Они как-то быстро поженились и вскоре уехали.

Во время этого монолога Таня внимательно рассматривала мать. Та, в ответ, сверкнула глазами и нахмурила брови.

Я сделал вид, что не замечаю ни как переоделась Анфиса Даниловна, ни её с дочерью переглядки.

— А её мама, Татьяна Павловна? Она с ними уехала?

— Нет, она здесь, в городе.

Я задумался. Нужно будет навестить её. Если она не сломлена духом, то её стоит привлечь к работе в моём торговом доме “Здоровье и красота”. Только тогда придётся мне ей кое-что рассказать о моих возможностях. Возможно, мне удастся вытащить из заключения её мужа, если она захочет этого, конечно.