— Хорошо. В чем причина переполоха?

— Бунт, — просто ответил майор. — Соседний город. Он не принадлежит короне, поэтому мы пока не вмешиваемся.

— Налоги, дурак-управляющий и особо наглая дружина, — скучающим тоном сказал Сайрус.

— Только налоги. Граф уехал в столицу и задумал жениться. Все бы хорошо, но денег не хватило, поэтому он приказал выжать из города все. Управляющий, наоборот, оказался неглупым человеком и усилил стражу наемниками. Поэтому бои идут до сих пор.

— Какой срок определил наместник?

— Сутки. Если за это время восстание не будет подавлено, мы войдем в город.

— Что ж, будем надеяться, что этого не произойдет.

— Полковник, вы здесь из-за этого? — напряженным голосом спросил карабинер.

— Нет, мой ученик едет к родственникам. Я решил его сопроводить. Сейчас неспокойно на дорогах.

— Тогда удачного пути, — с заметным облегчением сказал офицер. — Надеюсь, вам понравится в этом городке.

— Я тоже на это надеюсь. Удачи, майор.

Спустя пять минут мы покинули поезд.

— Если карабинеров введут в город…

— Бунт подавят. Максимально жестоко. Если чернь решила, что у них есть право бунтовать, то власт обязана их покарать, — холодно сказал Сайрус, его глаза сверкнули, но продолжил он спокойно: — Королевские земли живут лучше: больше свободы, стабильные налоги, никакой внутренней грызни, чуть менее чванливые чиновники. Поэтому туда массово бегут люди. Города аристократов пустеют, беднеют. Налоги становятся неподъемными, начинаются репрессии. Бунты простецов вспыхивают регулярно.

— И король помогает их подавлять?

— Маги могут сколько угодно грызть друг другу глотки: подставлять, предавать, изобретать новые способы «изящных» убийств… Но, когда чернь зарывается, мы выступаем единым фронтом, — уверенно сказал Сайрус. — Бунт подавят, зачинщиков казнят, участников отправят на каторгу. Если обнаружат вмешательство соседей или запретную магию, то в петлю отправят кого-нибудь из магов. Правда, это большая редкость. Обычно они не попадаются.

«Он не видит противоречия в собственных словах?» — подумал я, но не стал задавать вопрос.

— Удивительно, что при таком раскладе простолюдины нас не любят, — хмыкнул я.

— Чернь нас не любит, потому что мы другие и у нас есть магия. Пока аристократы защищали их от внешних врагов и держали себя в рамках, их почитали. Сейчас этого нет.

Про внешнего врага я понял, а вот второй вопрос пришлось уточнять:

— Рамки?

— Неприятный пережиток прошлого для современных магов. Раньше эфира было мало, дружина требовалась на войне, поэтому аристократы давали определенную свободу черни, сдерживали собственные порывы. Это было проще, чем подавлять регулярные бунты.

— Внешняя угроза и самоограничение. Понятно.

— Да. Это была не идеальная, но работающая система. Даже Кадаверы соблюдали символические границы в отношении своих поданных. И защищали их от многочисленных врагов. Сейчас этого нет и чернь не понимает почему должна мириться с вынужденным злом.

«О, даже Змей признает, что он и его братия — зло», — рассмеялся Янус.

— Неужели все так плохо?

— Не везде и не всегда. Бунты происходят в землях слабых и бедных родов, которые вынуждены выжимать все соки из подданых. Или если владетель редкостный идиот. Такое случается чаще, чем хотелось бы.

— М-да, как же хорошо на Иллирии. Максимум, богатые минхеры косо посмотрят на учеников академии. Настоящий чертог Светлого, если бы не некромант.

Сайрус усмехнулся.

— Все не так плохо. Королю тоже не нравится такая ситуация, поэтому лет десять назад приняли закон о выкупе поместий. Обычно после бунта приезжает представитель крупной торговой компании или лицо, связанное с правящей семьей. Несколько сундуков, полных золота, и разрушенный город меняет владельца.

— А «умные» и «рачительные» хозяева быстро спускают деньги на ветер и выпадают из большой политики? Я правильно понимаю?

— Верно. Нас учат, что король правит баронами, бароны правят чернью. Но на самом дела это треугольник, где все вершины борются друг с другом. Король и бароны эксплуатируют чернь. Король опирается на простолюдинов, чтобы держать в рамках баронов. Бароны используют чернь, чтобы противостоять королю, — менторским тоном сказал Сайрус.

— Любовный треугольник?

— Да, и все углы в нем тупые, — хмыкнул Сайрус. — Меняются название вершин, длина сторон, но это все равно треугольник. Всегда будет правитель, аристократы и чернь. И они всегда будут сражаться между собой. Привычка объединяться в группы и бороться с другими союзами заложена в нас от природы. Мы не можем изменить ситуацию, но способны упорядочить борьбу.