Под моими ногами.

Я схватила кусок льда с острыми гранями:

— Обещайте, что не обманите. Поклянитесь, что будете меня слушаться!

КЛЯНЕМСИ ОГНЯНОЙ БЕЗДНОЙ!

— И что правописание подтяните, а то от ваших ошибок глаза на лоб лезут…

С этими словами я изо всех сил сдавила маленький холодный кусочек в своей руке, и кровь закапала на лед под моими ногами.

В следующее мгновение на том месте, где она упала, он задымился и стал таять.

Прямо передо мной образовалась полынья.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем оттуда вылетел темный дым, который взвился к небу, но вернулся и захватил меня в свой поток.

Поднял высоко-высоко над гладью озера и закружил в вихре магии и света.

Эта фиолетовая магия прошла сквозь меня, как ураган, окунула в свой вихрь, в самое свое сердце, там изменила до неузнаваемости и уронила вниз.

Затем черный вихрь трансформировался в огромного рогатого демона с горящими красными глазами.

Выглядел он поистине грозно и был размером с трехэтажный дом.

Следом появилась парочка демонов поменьше ростом, но не менее внушительных и устрашающих.

— Ты! — прогрохотал самый большой демон, указывая перстом с большущим загнутым когтем на меня. — Ты!

— Что?

Я потрогала горло, удивляясь тому, как по-другому звучит мой голос.

Как будто он стал более мелодичным, мягким, раздражающий грубый говор исчез.

— Кто ж попой на голом льду сидит, госпожа? — со страшным укором пророкотал демон. — Эдак можно застудиться, да и в лечебницу загреметь! А ну-ка, пацаны, живо организуйте нашей королеве подобающий стульчик.

Не успела я глазом моргнуть, как демоны поменьше тут же приволокли откуда-то вычурное кресло с мягким сиденьем, напоминающее трон.

Едва я в полном обалдении на него опустилась, меня тут же заботливо укрыли пушистым пледом, а в руках у меня оказалась большая кружка с милым котиком на боку.

Там дымилось ароматное какао с белоснежным маршмеллоу, посыпанным пряностями.

— Спасибо! — я с чувством отхлебнула напиток.

— Рады стараться для Ее Величества, — застенчиво сказал демон поменьше и хлопнул себя по рогатому лбу. — Ой, вот я дурень, я ж печеньки забыл!

В ту же секунду рядом с подлокотником кресла возникла большая хрустальная вазочка, полная аппетитнейших печений с корицей и кусочками апельсина.

До жути проголодавшаяся я не выдержала, взяла одно и откусила.

Вкусно!

Вместе с тем мне очень сложно было поверить в реальность происходящего.

Очень.

Попила еще горячего какао, и тут до меня дошло, что гигантский демон, вылезший прямо изо льда, очевидно, привлечет очень много ненужного внимания со стороны деревни.

Да и остальные демоны тоже, несмотря на то, что они росточком поменьше.

— Я об этом позаботился, наложил сложную иллюзию. Никто не узнает, что нас выпустили и ловушка теперь пустая, — объявил самый большой демон и добавил немного задумчиво. — Но для конспирации действительно надо бы того… Пацаны, а ну-ка!

Его демонические товарищи дружно кивнули и тут же легонько задымились темным туманом.

В тот же миг все трое уменьшились.

Форма их стала меняться, меняться, меняться…

И вот прямо передо мной на льду сидели три до невозможности очаровательных черных котика с горящими глазами.

У одного они были ярко-красные, у другого голубые, а у третьего зеленые.

Гладкая шерсть животных лоснилась — так и хотелось погладить.

— Ну, вот так получше будет! — удовлетворенно мяукнул один из них.

Демонокотики выстроились перед моим креслом в ряд, а один из них махнул лапой — и какао, которое я почти допила, снова появилось в кружке.

Может, я чего-то не понимаю?

Может, тут какой-то подвох?

Но неужели вот этих милах называли жуткими и злобными порождениями тьмы и заточили в эту ледяную ловушку?

— Наврал все Розенкранц, кандибодер хитрый, все факты истории исказил, — объяснил котик с красными глазами, как будто услышав мои мысли. — Никому мы тогда, двадцать пять лет назад, ничего плохого не делали. Наша любимая королева умерла, а ее наследница не могла принять обязанности матери. Мы очень горевали по любимой госпоже… Ну, и немного побуянили. Но все в рамках приличия. Никого уж точно не убивали, и не вселялись ни в кого. Мы и не умеем вселяться. Да, пацаны?