— Тем больше причин для меня никогда не приближаться к ним.

— Лейла, если такова твоя судьба, ваши пути пересекутся, и ты должна быть готова. Все тренировки, которые проходят серрин, все исследования… да, это для того, чтобы уничтожить нашего врага, но прежде всего, превыше всего остального, это для того, чтобы быть готовой. Если ты та самая, и обнаружится, что тебе чего-то не хватает, тогда всё, за что мы боролись, чтобы защитить, будет принадлежать им. Ты должна принять эту возможность, Лейла. Ты не можешь спрятаться от своей судьбы.

— А что, если я не хочу быть серрин? Как мне от этого избавиться?

— Два варианта: один невозможен, а другой немыслим. Но ни то, ни другое ты не захочешь принимать во внимание. Последствия слишком велики. Ты такая, какая ты есть. Это предназначение, Лейла. Это то, что ты не можешь игнорировать. И если ты избранная серрин…

— Я не избранная. И я не уверена, что мне нужны ещё какие-либо из этих встреч, Беатрис. Спасибо, что уделили мне время, но, думаю, теперь я понимаю достаточно.

Лейла попыталась уйти, но Беатрис схватила её за руку.

— Живи в мире, Лейла, а не изолируйся от него. Книги не идут ни в какое сравнение с жизненным опытом. Общайся с людьми и учись у них. Влюбляйся. Страдай. Узнай, что такое настоящие эмоции. Позволь этому напугать тебя. Всё это обеспечит тебе наилучшую защиту, если когда-нибудь придёт твоё время. Невинность ничему тебя не научит — только притупит твоё осознание твоих истинных чувств. Тебе нужно играть с ними в их собственную игру. Ты должна это сделать, чтобы выжить.

Как права была Беатрис… как мучительно права. И реальность обрушилась на неё с такой силой, что у неё почти перехватило дыхание.

Если Калеб видел этот символ, значит уже на ком-то. Наступил знак новой эры. И единственный секрет, о котором её предупредили, мог оказаться в руках вампира, который потенциально знал носителя.

Был только один вампир Высшего Ордена, с которым он близко общался.

Фейнит.

Фейнит была единственной. Фейнит была избранной. Вот почему она хотела её живой.

Её охватил ужас.

Каким-то образом она узнала об этом. Каким-то образом она раскрыла секрет — ключ для активации Армун.

Вот оно. Это был её худший страх — не просто быть обнаруженной вампиром, подвергнутой пыткам, насилию и забитой или захваченной в плен теми, кто хотел безжалостно использовать её кровь, чтобы убить их. Её самым большим страхом была возможность, крошечная вероятность того, что Трайян поднимется при её жизни.

И если Фейнит действительно знала и в своём отчаянном желании заполучить её в свои руки дала Калебу хотя бы намёк на правду, её шансы выбраться живой только что упали до нуля.

Это больше не касалось только её и Алиши. Её решение поехать сюда было не просто глупым, оно могло привести к катастрофе.

И если Калеб поистине знал, то он играл в очень жестокую игру.

Нет. Ей пришлось сказать себе, что это всего лишь её паранойя. Ей нужно было поверить, что это всего лишь её паранойя.

— Я говорила тебе; это символ для кого-то из родословной Высшего Ордена, и он предлагает им защиту, — сказала она. — Что касается пророчеств, то в книге их полно. Это всё, что я могу тебе сказать.

Мгновение он наблюдал за ней, задумчиво изучая её глаза. Она нерешительно посмотрела в ответ, опасаясь, что её глаза выдадут так много тому, кто, казалось, мог прочесть каждую её мысль.

— Почему это так важно для тебя? — спросила она.

— Почему ты так неохотно раскрываешь что-то, если это ничего не значит?

— Я дала клятву никогда никому не раскрывать секреты этой книги, не говоря уже о вампирах.

— И в этом всё дело, не так ли, Лейла, в твоей преданности своему делу?

Беспокойство скрутило её желудок.

— Моя единственная цель состоит и всегда была только в том, чтобы вытащить нас с Алишей отсюда живыми.

— Так ты продолжаешь говорить.

Его пристальный взгляд задержался на ней, но лишь на мгновение, прежде чем он закрыл книгу и отодвинул её в сторону. Она ожидала, что он встанет, но он просто ещё больше откинулся на спинку стула, его нога всё ещё стояла на перекладине её стула, его молчание усиливало её панику.

— Ты где-то видел этот символ, не так ли? — спросила она.