Он возвращал себе некоторый контроль. Она это точно знала, потому что он уже начал двигаться внутри неё, используя обе руки, чтобы удерживать её неподвижной, пока помогал пройти остаток пути внутри неё одним медленным, устойчивым толчком.

Она вздрогнула, поначалу эта поза показалась ей неудобной, но когда он начал медленно проникать в неё, её тело снова начало приспосабливаться.

Она держала глаза закрытыми, голову опущенной, захваченная этим ощущением, пока он не сел более прямо. Его хватка на её шее усилилась, темп его толчков ускорился.

Она посмотрела ему в глаза, и они поразили её. Никогда ещё они не казались такими тёмными. Никогда ещё они не выглядели более смертоносными. Но она никогда не была так напугана. Никогда она не хотела ничего так сильно, как хотела его тогда.

В одно мгновение он оказался на коленях, опрокидывая её на спину, возвращая себе доминирующее положение.

У неё перехватило дыхание, она хлопнула его ладонью по груди.

— Нервы сдали? — спросила она, и ей не понравилась дрожь в её голосе.

— Нет. Но дальше я сам справлюсь, — сказал он, стягивая рубашку с плеч.

— А что, если я не хочу, чтобы ты это делал?

— Тогда борись со мной за это, — сказал он, прижимая её руки к кровати.

Её сердце подпрыгнуло. Ощущение того, что он снова контролирует ситуацию, заставило её пошатнуться, её тело инстинктивно выгнулось навстречу ему, когда он приблизил свои губы к её губам, опасно близко, но недостаточно близко, чтобы поцеловать.

Он опустил голову, его толчки набирали темп быстрее, чем раньше. В его проникновении была какая-то грань, которую она почувствовала, что-то более грубое.

Её сердце бешено билось в груди. Волна беспокойства пробежала по ней, и она попыталась успокоить дыхание.

— В чём дело, серрин? — спросил он, снова взглянув на неё, и его глаза были самыми угрюмыми и пугающе прекрасными в своей опасности, какие она когда-либо видела. — Куда подевалась эта уверенность?

Он не укусит. Он потребовал вернуть себе власть, но кусать не станет. Он держал себя в руках. Он должен был держать себя в руках. Ей нужно было, чтобы он держал себя в руках. Она непрестанно повторяла это. Но когда она заглянула в его глаза, ей стало слишком не по себе.

— Ты должен отпустить меня, — сказала она.

— Почему?

Она вздрогнула, когда он толкнулся немного сильнее, и это, казалось, возбудило его ещё больше.

Она почувствовала, как что-то внутри неё вспыхнуло от этой угрозы, что-то, чему она не могла позволить вырваться наружу.

Проклятье, если это было частью его игры, если это было частью его искушения напугать её настолько, чтобы вывести серрин из себя, то это была жестокая игра по их негласным правилам.

Он повышал ставку, и когда опустил голову к её горлу, это начало иметь воздействие.

Ей нужно было, чтобы он укусил. Ей нужно было подбодрить его. Она давно уже должна была выйти отсюда… она и Алиша. Ей нужно было позволить своим инстинктам взять верх, а не страху при мысли о том, что он выпьет её яд.

Он крепче сжал её запястья, и его проникновение заставило её задрожать от мощи.

Он терял самообладание.

Проклятье, она подавала сигналы. Сигналы, которые она не могла контролировать. Она не могла позволить ему сделать это.

Она не могла.

— Калеб, тебе нужно притормозить.

Его толчки становились всё жёстче, толчки, которые всё больше были направлены на самоудовлетворение.

— Калеб…

Он отпустил её запястье и зажал ладонью её рот, заставляя её замолчать, и снова набрал темп.

Она стала сопротивляться под ним, уперлась рукой в его твёрдую грудь, но он с лёгкостью удержал её. Он слегка приподнялся и заглянул ей в глаза.

Его зрачки были сужены, резцы обнажены, его вампирское состояние никогда ещё не было таким очевидным.

Когда его голодные глаза встретились с её, она застыла.

Она покачала головой, её протесты были приглушены его рукой.

Он был в нескольких секундах от того, чтобы покончить с собой. Калеб, её красивый зеленоглазый вампир, который зашёл на шаг слишком далеко.

Беатрис была права — она была слишком могущественна. Более могущественная, чем она когда-либо могла себе представить, если побеждала его.

И когда он снова приник губами к её горлу, она вскрикнула сквозь прижатую к её губам руку.

Он лизнул одним медленным уверенным движением, и у неё перехватило дыхание, всё её тело напряглось.