— Чемпионы готовы?

Оба негромко, но решительно подтвердили, что да.

— Эол понимает, что к чему, — прошептал Аппий, стоявший за спиной Сигизмунда и чуть слева от него.

— Начинайте!

Едва магистр Храмовников бросился на противника, как остриё меча высекло искры из поднятого щита Тёмного Ангела. Эол рубил, вращал клинком и снова рубил. На каждом шаге в сторону он по дуге перемещался влево, к руке Барзареона с клинком, всякий раз вынуждая паладина поворачиваться, чтобы отразить атаку. Сын Льва, похоже, пока довольствовался тем, что выдерживал начальный шквал ударов, хотя никак не мог надеяться на то, что Имперский Кулак в ближайшее время снизит темп: если смертные бойцы порой изнемогали в ходе поединка, то легионеры без устали обменивались выпадами на протяжении многих часов, даже если бились такими массивными мечами, как у Эола.

Барзареон тоже пустил в ход клинок, иногда парируя им атаки, возможно, он замышлял раззадорить оппонента своей пассивностью. Сигизмунд понимал, что его самого раздосадовал бы бой, где его удары постоянно отражают, а противник не пытается нападать сам, однако Эол возвысился до нынешнего положения не потому, что действовал опрометчиво или с лёгкостью поддавался на провокации. Пока чемпионы кружили по песку, магистр немного ослабил натиск, рассчитывая свои выпады с точностью до волоска и долей секунд, но ему по-прежнему не удавалось преодолеть защиту поборника Льва. Соперники описывали круги по арене, минуты утекали одна за другой, и вот Барзареон перешёл к пробным ударам. Мечи воинов лязгали, сталкиваясь, Тёмный Ангел изображал, что будет блокировать щитом, после чего изворачивался и отбивал выпад клинком.

По прошествии одиннадцати минут Сигизмунд понял суть происходящего. Он рассмотрел схему поединка в следах на песке. Барзареон подступал к Эолу — круг за кругом, шаг за шагом. Несомненно, магистр Храмовников смутно осознавал, что противник подобрался ближе, но не мог взглянуть себе под ноги и заметить на покрытии узор, проясняющий тактику оппонента.

— Мастерски, — прошептал Сигизмунд, после чего позволил себе покоситься на двух соперничающих примархов.

Дорн наблюдал за схваткой с бесстрастным интересом. Зелёные глаза Льва горели, зрачки постоянно перемещались, пока он следил за своим поборником на арене. На губах Эль’Джонсона словно бы играла незаметная улыбка.

«Вполне возможно, — подумал Сигизмунд, — твой человек близок к победе».

Прежде чем Барзареон сделал ход, прошло ещё семь минут. Теперь он находился к чемпиону Имперских Кулаков на метр ближе, чем в тот момент, когда они начинали. Эол — возможно, почуяв неладное, — начал атаковать с вновь обретённым неистовством, стараясь оттеснить противника. Иных вариантов у него не было: если бы Храмовник отступил, Барзареон тут же напал бы сам, выставляя вперёд щит, чтобы отразить любой контрвыпад и занося меч для решающего удара. А если бы Эол действовал как раньше, то Тёмный Ангел вскоре свёл бы на нет преимущество соперника в весе и длине клинка, вынудив его сражаться в ближнем бою, а не на расстоянии вытянутой руки. Хотя из щита вылетали искры и осколки металла, а рука под ним наверняка онемела от принятых на него выпадов, Барзареон не отступал ни на йоту.

А затем он выиграл.

Действуя так быстро, что Сигизмунд едва уследил за ним, Тёмный Ангел ринулся навстречу Эолу во время его следующего натиска. Взмахнув щитом, Барзареон не только отразил удар, но и отбил клинок противника влево от себя, вдоль тела Храмовника. Тут же сын Льва разжал руку, и щит полетел в лицо магистру. Низко пригнувшись, Барзареон крутнулся на месте. Ударом пятки он сбил Имперского Кулака с ног, и тот рухнул навзничь, а Тёмный Ангел выпрямился меньше чем за полсекунды и приставил остриё меча к горлу Эола.

— Уступаешь, магистр Храмовников? — чётко и отрывисто спросил Барзареон.

— Уступаю.

Шагнув назад, Тёмный Ангел вложил меч в ножны и поднял изрядно помятый щит, не удостоив поверженного соперника кивком и не протянув ему руку. Он выказал пренебрежение, почти что оскорбил Эола. Лишь ощутив, что Аппий схватил его за запястье, Сигизмунд осознал, что выступил вперёд, готовясь призвать Тёмного Ангела к ответу.

— Он и тебе надерёт задницу, — предупредил наставник фехтования. Сигизмунд выдернул руку. — Но продолжай тренироваться, и однажды ты превзойдёшь его.

Эол между тем отсалютовал примархам и покинул арену.

— Он победил благодаря простому трюку, — сказал ему Сигизмунд.

Магистр посмотрел на него, сузив глаза.

— Думаешь, мне от этого легче, Храмовник? — прошипел он.

— Виноват, господин, — Сигизмунд склонил голову.

Потом три Имперских Кулака повернулись к своему примарху, как поступили все прочие зрители в момент победы Барзареона.

Рогал Дорн встал.

— Мой чемпион побеждён, так что обоснованность недовольства моего брата подтвердилась. — Примарх протянул обе руки ладонями вверх. — Я приношу извинения за несправедливые речи. Я выдвинул необоснованные обвинения и очернил его образ. Я забираю обратно любые негативные утверждения о Льве с Калибана. Принимает ли это мой брат?

Эль’Джонсон не выглядел довольным, хотя его поборник взял верх, доказав тем самым превосходство его доводов.

— Очень жаль, что мы пришли к разногласию по столь пустяковым вопросам, Рогал, — медленно произнёс он. Хотя Лев прежде всего обращал взор на Дорна, порой он мельком посматривал на Фулгрима и, чуть дольше, на Хоруса. — Я понимаю, что сравнительно недавно примкнул к Великому крестовому походу, а потому обо мне известно немногое. Но я примарх не в меньшей степени, чем любой иной. Надеюсь, то, что случилось сегодня, послужит назиданием для всех, кто пожелает усомниться в отваге, решимости и верности как меня самого, так и моего легиона.