Рич и приглашённый одной из девушек тхэквондист оказались способными ребятами. Конечно, они выполняли движения похуже, чем все остальные, техника у них хромала. К тому же на первых порах им мешали волнение и неуверенность. Но чувство ритма у них всё же есть, да и с музыкальным слухом всё о кей - а это главное.

Неожиданно к нам вернулась Настя Коробова.

Репетиция наша только началась, как в дверь громко постучали - мы закрываемся на ключ.

– Кто там?
– спросил Никита.

– Это я. Можно к вам?
– послышался из-за двери дрожащий Настин голосок.

Брат открыл ей, она зашла как-то бочком, по-малышковски волоча свой рюкзачок. Мы вопросительно уставились на неё.

– Зачем пришла?
– не очень приветливо произнес Коля Миронов.

– Я хочу вернуться, - тихо ответила Коробова и огляделась вокруг, - а где Дмитрий Павлович? Он говорил, что если кому не понравится новый стиль, тот может прийти назад... Я хочу с вами танцевать.

Все переглянулись друг с другом, спрашивая взглядом - скажем или нет?

– Мы должны её принять, - решительно произнёс Никита, - вы же слышали, как отец говорил, что каждый имеет право вернуться. Настя - наша "задоринка", раз вернулась - значит добро пожаловать домой, Настя!
– А потом обратился к ребятам: - Думаю, надо ей рассказать о нашей задумке. Как вы считаете?

Никто не был против, и Никита поведал Коробовой о том, что мы ставим свой мини-спектакль.

– Ой!
– пискнула она огорчённо и захлопала длиннющими ресницами.
– Смогу ли я? Вы, наверное, уже далеко продвинулись, мне трудно вас догнать!

– Догонишь, - успокоил её мой брат и влюблённо посмотрел на неё, - я помогу, мы можем с тобой прорепетировать, когда сможешь.

– Спасибо, - благодарно ответила Настя. И мне показалось, как-то по-новому посмотрела на Никиту.

О, только бы не влюбилась в него! По-моему, из их союза ничего хорошего не выйдет. Они такие разные. Он умный, серьёзный, ответственный. Свою внешнюю привлекательность не осознаёт. А Коробова же, наоборот, кичится своей красой. Никита будет поступать, как она захочет. Станет чем-то вроде мальчика на побегушках. Эта красавица свяжет его инициативу. Он превратится в сокола без крыльев. И любить она его долго не сможет, только измучает.

Забавно, но я вдруг, как пресловутая прорицательница или экстрасенка, почувствовала холодок притаившейся рядом опасности. А может, просто ревную брата? Ведь с детства привыкла, что он мой, в любой момент могу его позвать на помощь, могу поговорить, подурачиться с ним, поделиться сокровенным.

Пусть Никита лучше влюбится в Дашку. Она от него без ума. Будет верной и заботливой подругой ему всю жизнь. И мне тоже.

В шесть часов нас снова из класса вытеснили "современники". Когда мы, девчонки, переодевались в раздевалке, Настя шепнула мне:

– Хочу с тобой поговорить, Женя!

Мы уединились с ней в фойе на диване. Никита пошёл к отцу: нужно было что-то уточнить. Рич должен был пораньше прийти домой - обещал матери.

– Ну, что ты хотела сказать?
– спросила я нетерпеливо.

– Хочу объяснить тебе, почему я ушла из новой группы, - сказала она почти шёпотом, просверливая меня голубыми глазами.
– Все наверняка подумали, что я не справлялась. Но у меня получалось, по крайней мере, не хуже, чем у других... Просто он меня постоянно лапал!..

– Кто? Крылосов?
– вырвалось у меня непроизвольно.

– Нет же!
– раздражённо прошипела Коробова и поспешно принялась объяснять: - Этот хореограф из края! А Лёша всё время хмурый и сердится на меня, если не успеваю. Знаю, он совсем не рад, что выбрал меня. Он хотел тебя, я же видела. Но почему-то передумал... Этот хореограф...
– Настя на миг задумалась, словно решала, стоит со мной откровенничать дальше или не стоит, но потом всё же продолжила: - Он беспрестанно поправлял меня и всю дорогу трогал - то за грудь, то за попу заденет. Мне это неприятно. И смотрит как-то масляно-похотливо. Слава богу, пришла эта Заринка и стала с ним кокетничать.

– Вот мразь!
– вспыхнула я гневом. Само собой, имела в виду не Калашникову, а Тищенкова.
– Надо сказать Кораблёву-старшему, пусть поставит его на место!

– Прошу, не говори Дмитрию Павловичу ничего! И Никите тоже! И никому другому, пожалуйста!
– взмолилась Настя.
– Все подумают, что я на него положила глаз и наговорила напраслину, потому что он не отвечает мне взаимностью. Ведь всё происходило на виду у всех. Его прикосновения - это же не совращение и не посягательство, правда? Все только будут смеяться надо мной, скажут, мне померещилось. И опять же станут утверждать, что запала на него.