— Какого?! — только и мяукнул удивлённый воин, выставив длинный меч и деревянный щит, — Как кнез нас нашёл?!

— Кнез всё знает! — рыкнул я и махнул топорищем.

Гулко ухнул щит, и воин заорал от боли в руке. Я махнул ещё, со звоном улетел в сторону сломанный клинок, и следующий удар ноги в щит отправил мечника встречаться с другим деревом. Отскочив от крепкого ствола, тот упал в траву, словно мешок с костями… кхм… только в доспехе.

Тут же появился медоёж, перехватил поверженного воина, и исчез обратно в зарослях.

Противников было всего пятеро — два мага и три воина. С двоими я уже разобрался, использовав эффект неожиданности, но остальные трое уже встали в боевой порядок. Воины с мечом и топором, прикрываясь щитами, спереди, и далеко позади за их спинами маг, читающий грозное заклинание…

Молодой чародей с раскосым лучевийским разрезом глаз, подняв над головой посох с красно-фиолетовым навершием, действительно читал на своём языке какое-то заклинание. И вокруг меня даже оформился чёткий тёмный круг, а бросская кровь забурлила, чувствуя тёмную магию.

Судя по татуировке, чародей тоже пока всего лишь послушник. Но когда в его руках посох, заряженный мощным магом, если не магистром, то это грозный враг. Вот только послушник на то и послушник, что такая магия для него пока сложновата.

Я встал в полный рост и три раза ухнул себя кулаком по груди. Меня окутало яркое, отлично натренированное за всё это время «огненное яйцо».

— Бросс, что ли? — послышалось неуверенное от одного из воинов.

— Вы думали прийти в Солебрег и безнаказанно творить беззаконие?! — гаркнул я во всё горло, подняв дубину.

— Ты сейчас сдохнешь! — мечники рассмеялись.

И вправду, все одеты, как кнезовы дружинники. Даже послушники были в тех же мантиях, которые таскают ученики магических академий в Солебреге.

Магическая фигура вокруг меня забрезжила тёмным огнём, в котором показались красные язычки, но я даже не смотрел на это. Пока этот послушник расчехлится, я мог бы уже десять раз убежать.

Да, у глупцов было отличное построение… Было бы, если б враг находился только с одной стороны.

Сначала Кутень, внезапно возникший перед врагами, вспыхнул яркой ослепляющей звездой. И спустя мгновение послышался полный боли вскрик — там, где только что стоял маг, уже никого не было. Лишь треск деревьев и кустов, уносящийся куда-то в сторону — будто кто-то большой и зубастый тащил в лес свою добычу. И наплевать ему было, что это страшный и грозный маг.

Только распыхтевшаяся вокруг меня магия сразу сдулась. Воины обернулись, почуяв неладное:

— Лао?!

Пока они поворачивали головы обратно ко мне, я уже оказался рядом. Конечно, нельзя было забывать, что в рукопашной они могли оказаться искуснее, чем я… А нечего было ярить мою бросскую кровь.

Через миг у левого тоже треснул щит от удара моей ноги, и он кувыркнулся, выронив меч и сразу потеряв сознание. Правый замахнулся, думая, что я открылся, но мой огненный щит уплотнился и неожиданно ударил в противника, словной спущенный с пружины таран. У того в полёте слезла вся кожа с лица и вспыхнули тканевые ремни, когда в него ударило раскалённое пламя, имеющее твёрдость стали.

Так он и упал в десяти шагах от меня, дымясь и вопя от ожогов. Всё крутился по траве, пытаясь сбить несуществующее пламя. Интересный эффект… Переборщил я, кажется, с жаром.

Тут же из зарослей выскочил Бам-бам, утаскивая и эту жертву в чащу.

Застыв, я мгновенно успокоился и усилием воли погасил внутреннее бросское пламя. Все противники повержены, и даже ещё живы…

Да смердящий свет! Рано я снял магический щит!

«Паранойя» вдруг уколола интуицию, и мне пришлось на пределе реакции обернуться. Поймать стрелу, пущенную с такого близкого расстояния, было почти невозможно, но я смог.

Наконечник резанул стиснутые пальцы и слегка уколол мне щёку. Я выдохнул, понимая, что засевший в траве шестой противник почти достал меня. И ведь этому вестнику хитрости удалось перехитрить меня — я его даже не заметил.

— Ну, грязь, — я отбросил стрелу и шагнул к поднявшемуся из травы лучнику. Он тоже был лучевийской восточной внешности.

Тот выстрелил ещё, но стрела, не долетев до меня, исчезла в промелькнувшем чёрном пятне. Кутень, проворонивший первую атаку, теперь не терял бдительности.

Лучник особо не расстроился.

— Ну что, громила, готов умереть в муках? — сказал он на чистом троецарском и оскалился.

Я остановился, почувствовав жжение в пальцах и на щеке. Яд? Точно, кажется, это яд упыря…

Тело окутало слабостью, и я осел на колено. Вот же вонь небесная, какая огромная доза.

— Что, скотина, теперь понял, на кого напал?! — тот расхохотался, разглядывая моё побледневшее лицо.

Я в это время лихорадочно прокачивал бросский огонь по венам, особенно стараясь в поражённых участках. Да твою ж Бездну… Я попытался призвать Тьму, чтобы усилить пламя, но тёмный яд имел хитрость в составе, и с трудом давал это сделать.