Фамильяр в ответ лишь фыркнул.

Мне же было не до обид Виша, поскольку оба ребенка, Дениска и Марыся, всерьез перепугались.

— Макс, что с тобой?

— Марыся, это кто такой?!

— Со мной все в порядке, — прохрипел я, разгибаясь. — Что до твоего вопроса, Денис, я уже представился.

— А… — пацан на мгновение завис, а в следующий момент нахмурился. — Ты чего тут делаешь?

В правой руке Дениски тускло блеснуло лезвие ножа, и я посмотрел на пацана с невольным уважением.

Я был в пять раз больше Дениски, но тот и не думал трусить, намереваясь защищать свою семью до конца.

— Дениска, Макс — хороший! — Марыся хоть и не увидела ножа, но своим девичьим естеством почувствовала, что вот-вот разгорится ссора. — Он нам помог! Мать даже кашлять перестала. А Яник дышать начал!

При упоминании мамы и младшего брата из пацана будто вынули стержень, и он шмыгнул носом.

— Это… правда?

— Пошли ужинать, Денис. Как я уже сказал, у меня к тебе деловое предложение.

Про ужин я сказал неслучайно.

Во-первых, совместный прием пищи всегда сближает. Во-вторых, то, как человек ест, может многое о нем сказать. Ну и в-третьих, я хотел посмотреть, как Дениска чистит рыбу.

То, как себя держал мальчик, мне понравилось.

Сначала Денис убедился, что Марыся накормила лежащих в забытии мать и Яника, и только потом сел за стол.

Ел он спокойно и с достоинством и, хоть его и распирало от любопытства, первым разговор не начинал.

Что до чистки рыбы, то пацан действительно оказался виртуозом.

— Денис, прежде чем мы начнем обсуждать важные вещи, мне нужно убедиться, что все, что сказал про тебя староста Пахом — правда.

— И что же он сказал? — глаза мальчика потемнели от злости, и я точно уверился в том, что без старосты здесь не обошлось.

— Что ты идеально чистишь рыбу, — я протянул ему купленную рыбу специально для этой цели. — Это так?

Дениска, оставив мой вопрос без ответа, вооружился своим смешным ножичком, и через десять минут на тарелке лежало рыбное филе.

Виш так впечатлился, что слетел с моего плеча на стол и внимательно изучил филе в поисках хотя бы одной косточки.

— Здорово, — протянул я и щелчком пальцев сжег оставшуюся на столе требуху.

Оба, что Дениска, что Марыся, впечатлились продемонстрированным фокусом, но паренек все же сумел взять себя в руки.

— И о чем же вы хотели поговорить… господин Макс? И вообще, чем обязаны вашему визиту?

— Просто Макс, — поправил я пацана. — Мне нужен человек, который будет чистить рыбу так, чтобы не осталось ни одной косточки.

— И все? — удивился Дениска. — Да у нас каждый второй в деревне так может.

— И что, — не поверил я, — все чистят рыбу так, как ты?

— Ну не все, — мальчик призадумался, — а что, надо совсем-совсем без костей?

— Совсем-совсем, — подтвердил я. — Чтобы так же, как у тебя, получалось.

— Как у меня не будет, — в голосе Дениса мелькнула гордость. — Я каждую косточку считаю, поэтому можно есть рыбу, не боясь подавиться.

— Каждую?

— Ну да, — подтвердил пацан. — Я знаю, сколько костей в треске, семге, осетре и белуге. Даже норвежскую сельдь, и ту знаю!

— Норвежскую?

— Мы почитай на каждом выходе с ними пересекаемся, — кивнул Денис. — Они, в отличие от наших, прямо на корабле рыбу солят.

— А ваши?

— Так в амбарах, вестимо, — пацан бросил на меня снисходительный взгляд. — Так соли меньше уходит, и до весны можно рыбу хранить.

— Постой-ка, Пахом сказал, что он сразу в бочки рыбу укладывает…

— Это только Пахом так делает, — скривился Денис. — Чтобы купцам втридорога продавать. Другим так делать не позволяет.

— Понятно…

Чем больше я узнавал про Пахома, тем больше у меня к нему появлялось вопросов.

— А скажи мне, Денис, если я тебе рыбу свежую доставлю, сможешь всю её почистить и в сосновые бочки уложить?

— Смогу, как не смочь, — важно ответил мальчик. — Только без толку все будет.

— Это ещё почему?

— Сосновые бочки вкус портят, — авторитетно заявил пацан. — Если как староста делать, чтобы богачам продавать, то нужно буковые или дубовые бочки. И соль хорошую.