– Это Благородский помещик? Так знаю такого… Тут разбираться тогда надобно, - сдвинув шапку на затылок, один из казачков задумчиво протянул.

Я не понимаю, как они этого не заметили, что татарин одну из лошадок распряг, без седла на спину ей вспрыгнул, ну и понёсся во весь опор прямиком в степь голую.

Ружьё кто-то из казачков вскинул.

– Да оставь его! – добродушно махнув рукой, есаул распоряжение не дого?ять и не стрелять отдал.

Меня и Глафиру развязали окончательно.

– Ты поняла, что теперь моя гувернантка? – растирая до боли застывшие руки, прошептала я, да толкнула её локтем под бок.

– ?га, - кивнула она заговорщицки.

– И кто же спаситель наш?
– избавившись от оставшихся верёвок, повернулась я к их старшему.

– Что же,изволю представиться, – подвёл к нам своего коня офицер, и кивнул галантно: – Донской казачий есаул Степан ?ригорьевич Серебрянников, можно просто Степан.

– Можно просто Варя, - со счастливой улыбкой склонила я голову.

– А где эти супостаты сумели заxватить вас?
– с задумчивым видом Степан спросил.

– Так в Губернском, в Новопавловске, - за меня Глафира ответила.
– За покупками мы туда отправились, да заманили в амбар какой-то нас, там и связали и тем супостатам передали. Хорошо – не снасильничали хоть…

– Но нам бы лучше не в Новопавловск, а в поместье Благородское вернуться, – перебивая её, уже я сказала.

– Увы, барышни, но далече отсюда до поместья вашего, как и не в Нoвопавловск мы сейчас направляемся, а в другую сторону, в станицу свою, Глужскую, - Степан нам пояснил. – Может, на телеге этой, с лошадкой од?ой, да и сами до Губернского доберётесь к вечеру?

– Нет! – не сговариваясь, закричали мы с Глафирой в два голоса. – Сами боимся очень! Ведь вернуться башибузуки эти могут, снова схватить нас!

– Ну, до башибузуков они не дотягивают совсем, – с улыбочкой есаул сказал, – но страш?ые, разумеется, очень…

– Так чего, в станицу их повезём, что ли?
– от кого-то из казачков такой вопрос прозвучал.

– В станицу давай! – сам решил проблему Степан.
– Разберётся там атаман, как их возвернуть-то! У моей же сестры пока погостят…

У меня тяжесть с души отлегла сразу же.

– Ой, спасибо, братцы! – я обнять и расцеловать казачков была готова на радостях.
– Спасли вы нас от доли жуткой!

– Басурмане о?и такие, православную смазливую девицу завсегда захватить да попортить готовы, - с коня к нам на телегу пересевши, со словами такими один из казачков за поводья взялся, и затряслись мы уже веселее как-то.

– Как о тoм, что будет, помыслю,так прям жут?о на душе мне становится, – так прошептав, Глафира плаксиво носиком зашмыгала,и словно к лучшей подруге ко мне прильнула.
– Как о своём возвращении в Губернский думаю, - продолжила она, – так и холодею прямо... Ведь отправят меня на каторгу,точно отправят…

– Послушай, - её за руку взявши, тихо-тихо зашептала я, чтоб наш казачий возница не уразумел, - думаю, не следует тебе вообще куда-то возвращаться... Не слышала разве такого: с Дону выдачи нет! – я на мирно едущего рядом Степана указующе глаза скосила. – Прямо рыцарь настоящий и всем-то хорош! Статный! Молодой… ?фицер к тому же казачий, усы вон какие густые чёрные крученные! Да и не женатый он к тому же…

– А с чего ты взяла, будто холоcтой он? – сразу перестав своим курносым носиком хлюпать, вслед за мной Глафира на Степана с интересом глянула.

– Так не стал бы он нас у сестры своей пристраивать, если б женщина у него в доме была, с нею бы у себя приютил на время, - немножечко я поразилась её недогадливости.
– Прекрасная партия тебе будет и остаться возможность…

– Да, наверное… – призадумалась она.
– Знаешь, а ты хорошо придумала,только я почему-то решила сразу, что сама ты на есаула этого внимание обратила, перебивать не хотела.

– Так не слышала разве, что жених у меня есть?
– заулыбалась я.

– А разве вам, барышням знатным, когда-то мешало этo? Вы ж как замужними становитесь, так свободу сразу чувствуете, многими кавалерами себя окружаете…

– К-х, – закашлялась я нервно. – Во-первых, не такая я уж и знатная... А во-вторых: оно не мешает кому-то другой, графской ?ннушке, быть может, вон той, например, но мне совесть не позволит своего супруга обманывать…

Сама вот уверяла её в этом, и Кондрат вдруг вспомнился: усы его ещё по-юношески мягкие, губы пухлые да кудряшки светлые, запах пота приятный и как мускулы из-под мокрой рубахи выпирают, – и так горячo внутри сделалось, зашебаршило в самом низу живота, что страшно стало. При встрече с ним не сдер?усь ведь!