И от его взгляда, от сдержанной улыбки у Нины в груди что-то метнулось, подобралось к самому горлу. Руки похолодели. Она, боясь произнести хоть слово, кивнула, сняла с себя плащ и протянула его Кристиано.

Варвара-Всемила встретила ее на пороге гинекея. Нина попросила провести туда, где еду готовят, где очаг есть и вода чистая. Хозяйка проводила ее в пристройку с очагом, длинным столом, бочкой воды и утварью. Объяснила, что кухня эта примыкает к мужской и женской половинам дома, да выход еще есть в трапезную. Большой дом оказался, богатый.

Нина по-хозяйски прошла к очагу, который слабо подмигивал затухающими угольками, подложила дров. Выбрала медный ковш замысловатой формы и поставила в нем кипятиться воду. Варвара на возмутившуюся было служанку лишь бровью повела. Та сердито бормоча вышла. Нина достала травы, показала сколько отмерять, сколько заливать. Вскоре над отваром поднялся горьковатый аромат с медовой отдушкой.

Варвара склонилась над ковшом, вдохнула:

– Пахнет-то как. Будто на поле с червишником.

– Это галиум желтый медовый дух дает. Очень полезная трава от многих хворей. Его только собирать и сушить надо правильно, тогда и вылечит быстро. Да еще есть пара трав, что и зуд уберут, и рыхлость снимут.

Нина достала из корзинки аккуратный сверток. Женщины перешли на шепот, пока Нина объясняла, что делать да как применять снадобье. Варвара спрашивала, фыркала, загораживала порозовевшее лицо рукавом.

Вроде уже все обсудили. Нина только открыла рот, чтобы перейти на разговор об украшениях да о мастере, что руны режет, как со двора послышался крик, визг.

Женщины подскочили. Варвара кинулась к окну. Нина будто испуганно заметалась по кухне, собирая травы в свою корзинку. Незаметно кинула горсть сухой травы в огонь, словно случайно плеснула следом отвара – повалил густой удушливый дым.

Нина вскрикнула:

– Никак пожар?! Господи, спаси!

Варвара, не поняв, откуда столько дыма, ойкнула в испуге, кинулась из пристройки на двор. А Нина подхватила свою корзинку и, продолжая кричать и причитать, метнулась было за ней, да тут же развернулась и бросилась на мужскую половину. Никто не встретился ей в переходах. Видать, и правда на крик все во двор выбежали. Оттуда еще доносился шум, кто-то кричал: «Змеи там, змеи!» Следом кто-то со двора закричал «горим», видать, дым заметили.

Нина торопливо заглянула в одну клетушку, в другую. Лавки да сундуки. В третьей комнатке, с хорошим резным столом и сундуками, она увидела небольшой шкаф-поставец. А в нем резной деревянный ларь. Богатый, с коваными углами, с петлей под замок. Он стоял открытый, с поднятой крышкой.

Нина огляделась и кинулась к шкафу. Заглянула в ларец, дотронувшись до крышки: монеты золотые и серебряные, свитки пергаментные с греческими письменами. Похоже на разрешения, что коммеркиарии выдают. Ни колец, ни украшений здесь не было.

От громкого возгласа за спиной Нина дернулась, крышка ларца громко хлопнула, закрывая деньги и свитки. Дюжий парень вошел, крепко схватил ее за руку повыше локтя и поволок из комнатки, произнося слова, которых Нина понять не смогла. Он привел ее в трапезную, поклонился стоящему там всклокоченному бородатому мужчине в шелковой рубашке. У Нины от ужаса и стыда колотилось сердце и шумело в ушах. Оттого она никак не могла ни расслышать, ни понять говоривших. Одна только мысль в голове металась: «Пропала ты, Нина, пропала…»

Бородач поморщился, оглядывая Нину. На греческом с крепким акцентом обратился к ней:

– Что ты хотела украсть?

– Уважаемый, я не крала ничего. Просто крик заслышала со двора, кто-то крикнул: «Змеи», я испугалась да кинулась куда попало себя не помня. Я дюже змей боюсь. Прости меня, глупую женщину, не собиралась я у тебя ничего красть, – как ни старалась Нина сдержаться, но слезы все же проложили дорожки по ее лицу.

– Она твой ларец открыла, – негромко произнес детина, больно державший Нину за руку.

– Неправда твоя – ларец открыт был! Я ничего не взяла, наоборот, закрыть его хотела. Подумала, что зайдут лихие люди, а у хозяев богатство нараспашку. Закрыла я его только, Господом Богом клянусь, – увидев в углу икону, Нина перекрестилась.

Хозяин дома помолчал, разглядывая Нину. Она опустила глаза. Ноги ее не держали, горло перетянуло колючей веревкой страха.

– Откуда ты взялась в моем доме?

– Я жене твоей, Варваре, трав принесла. Аптекарша я, людей травами лечу, женщинам с недугами помогаю.