— Я похож на шута? Я здесь для развлечения? — кричал сильный мужской голос, от которого жилы застывали.

— Нет, это часть чертового плана, — ответил ему Эйвон на более спокойных тонах. Я нахмурилась, опираясь спиной о высокую столешницу.

— Она не игрушка, Эйвон. Она живет, чувствует, дышит, думает и переживает. Она не выдержит… — нотки голоса в словах Харриса опустились на октаву ниже и от смысла что-то внутри моего сердца екнуло. Не закрытый шкафчик за моей спиной предательски хлопнул, и они замолкли. Они услышали. Но никто не пришел. Я осматривала свои руки на маленькие мозоли от граблей, раздумывая над словами Харриса. Как любезно с его стороны, что он видит во мне человека. Но что именно я не выдержу? Что они готовят? Что произойдет? От давления мыслей на голову началась мигрень, от которой хотелось быстрее принять душ и уснуть крепким сном.

Пока я стирала с себя остатки пота и грязной пыли, мыслями вернулась в детство. Отец всегда был занятым, вечно в командировках, вечно по телефону и на конференциях. В гости часто приходили неизвестные мне мужчины, дарив в знак приветствия цветы или коробку больших сладостей, запирались с отцом в кабинете и обсуждали договора. Я раздумывала, а каким я буду управляющим? Что получится из меня с моим плаксивым и эмоциональным характером?

Я переоделась в домашние штаны и майку, ощутила на себя мягкость шелка. Выходя из ванной, ахнула от небольшого подноса на своей кровати. На меня смотрела сочная говядина, приготовленная на гриле с картофельным пюре и ирландским содовым хлебом. По лицу расплылась теплая улыбка, которая делала в моих глазах Харриса чуточку лучше.

Вечером я вышла на кухню, желая притупить жажду и освежить сухое горло. Замерла у входной двери, наблюдая, как Харрис стоит напротив раковины и растеривает рубашку. Я видела его широкую спину, притупив желание пройтись по ней своими ладонями. Он услышал меня, я заметила, как едва развернулась его голова в мою сторону, но он молчал.

— Я не помешаю, — тихо сказала я и взяв кувшин со столешницы, налила в стакан. Он развернулся ко мне, и я чуть не подавилась водой, расширив глаза от увиденного синяка на его ребре. Багрово красный отек опух на его ребре, по краям имея фиолетовые оттенки. Я даже забыла про голый торс мужчины, когда он зацепил мой взгляд.

— Избили? — спросила я и тут же на кухню забежала горничная, притащив с собой бинт, мазь и аптечку.

— Тебя это радует? — усмехнулся он.

— Буду честна: хоть кто-то осмелился воплотить мои желания в жизнь, — едко ответила я, горничная остановилась в проеме и Харрис подозвал ее к себе двумя пальцами.

— Если бы ты осмелилась тронуть меня, я бы утопил тебя в бассейне и закопал под теплицей, для удобрения твоих саженцев, — в ответ добавил Харрис, от чего я захлебнулась водой.

— Зачем так извращенно? Разве для преступников, вроде Вас, не традиционно убивать пистолетом и ножами?

— Не люблю пачкать руки, — серьезно ответил он, после таких слов горничная нагнулась и дернулась, когда Харрис расправил свою рубашку для удобства. Девушка прогнулась над телом мужчины, обрабатывая его синяк и проходя тонкими пальцами по ране. А сапфировые глаза не отрывали взгляда от меня. От такой картины меня будто сплющило, я развернулась и не желая смотреть на зрелище, скрылась в своей клетке.

В один из дней я спустилась на кухню в поисках еды. Холодильник в доме Харриса всегда был наполнен до краёв и нам готовила еду милая старушка с интересным именем Альба. Женщина стояла у плиты, старательно размешивая соус и пробуя его на вкус. Заметив меня, карие глаза потеплели в улыбке.

— Linda criatura, проходи, ты любишь острое? — прелестное создание — спросила женщина, вытирая свои руки полотенцем. Я была всеядна, но острое терпеть не могла, поэтому отрицательно покачала головой.

— Мистер Райт души не чает в острой еде, но ты не переживай, я приготовлю для тебя золотистое мясо, как ты любишь, — улыбнулась женщина и я села за стойку. Было странно слышать доброту в её голосе, будто она знает меня достаточно, говоря о моих предпочтениях в еде. И прочитав мои мысли, она подошла ко мне.

— Я готовлю всю свою жизнь, я разбираюсь в людях так же, как в еде, потому что мне приходилось готовить для многих людей. Я заметила, что ты съедаешь до последнего кусочка, а что оставляешь не тронутым или съеденным наполовину, поэтому понимаю, что моё мясо нравится тебе, — поразив меня, проговорила женщина.

— Вы правы. Вы давно работаете на Харриса? — спросила я. Обычно горничные не разговаривают со мной, даже когда я насильно заставляю и угрожаю им, они в страхе убегают и стараются звать Харриса. Они все напуганы и у всех чёткий приказ не разговаривать со мной, но кажется Альбе было плевать.

— Если не ошибаюсь, пять лет. Я застала ещё миссис Райт в здравом уме, — она поджала губы, будто сказала лишнего.

— Вы знали маму Харриса?

— Конечно, linda criatura, Харрис весь в неё, — но больше она не сказала ни слова и развернулась.