– Верно, и обычный убийца наверняка выбрал бы другой адрес или просто плюнул на всю эту историю. Жизнь и свобода всяко дороже. Но Сабельянов – безумец, мания им овладевшая уже не позволит свернуть в сторону. Так что он придет, обязательно придет. Но изобретет какой-нибудь выверт, чтобы нас отвлечь.

– Он ведь может убить где угодно, как прежде делал, а потом приедет сюда на телеге и, не останавливаясь, сбросит мертвяка у входа, – предположил Вятцев.

– Мы тогда в погоню поскачем, – азартно воскликнул Митя. – Я коней раздобуду, верхом любой экипаж нагоним.

– Да, скакуны не помешают, – согласился сыщик. – Но тело своей жертвы Ираклий подтащит прямо к быкам. Для него это уникальная возможность усилить ритуал. Представляю, как он затрясся от радостного возбуждения, когда увидел статую. Больной разум способен разглядеть в этом не просто совпадение, а перст судьбы. Доказательство того, что выбран правильный путь и заветная цель близка.

– Разве смерть старого горца не прервала цепь жертвоприношений по Зодьяку? – спросил доктор. – Ведь теперь некому делать татуировки на голове убийцы.

– Кровавые рисунки – это не часть древнего обряда. Ираклий украшал лысину из сентиментальных чувств. Хотел, чтобы загубленные души разделили с ним бессмертие. Так он сам говорил. К тому же найти нового подручного труда не составит. В нашей славной империи нет недостатка в людях, которые удавятся за копейку, а каждый второй из них за ту же копейку способен мать родную удавить.

– А если Сабельянов и вправду не один нагрянет? – покачал головой Митя. – Может все-таки привести взвод полицейских с ружьями?

– Присутствие целого взвода мы скрыть вряд ли сможем. Будет не засада, а карнавал. Справимся вдвоем.

– Втроем! – в голосе хирурга звучала обида.

– Разумеется, втроем. Этот дом отлично подходит для засады. Все окна решетками забраны. По обе стороны – фабричный забор, а за ним бродят охранники с берданками и еще дюжину злющих собак выпускают на ночь. Пройти можно только через парадную дверь. Здесь мы его и встретим.

Лакей вернулся и затараторил:

– Кирилл Афанасьевич велел передать, что нонеча не готов к приему делегациев. Засим просит подняться в кабинет токмо одного, а прочим подать чаю. С сушками.

– Ежели с сушками, то я остаюсь! – Митя, слегка захмелевший от пива, говорил громко и развязно. – А вы, Вятцев, я смотрю, в больницу уже не спешите?

– Ах да, верно! – спохватился тот. – Поеду, гос-спода. Но вы уж сообщите потом, что за ловушка для убийцы готовится. Заезжайте вечером ко мне, в покойницкую…

– Нет, уж лучше вы к нам! – захохотал почтмейстер.

Мармеладов молча пожал руку доктора и вышел вслед за слугой.

Вскоре он убедился, что фабрикант отказал в приеме не из-за присущей всем купцам спеси, наоборот, о гостях заботился. В тесном кабинете троим посетителям не хватило бы места, а комфорт мануфактур-советник ценил больше всего на свете. Сам он сидел в широком и мягком кресле, одетый домашний сюртук из стеганой фланели. Макушку грела курительная шапочка, с двумя кистями. На столе перед ним сгрудились разноцветные осколки посуды и печных изразцов, переломленные пополам глиняные трубки и обезглавленные статуэтки. Гребенщиков брал черепки по очереди педантично осматривал сколы под увеличительным стеклом. После чего большую часть бросал в огромный короб, где они с громким дребезгом превращались в хаотичное крошево. Но те фрагменты, что заинтересовали, откладывал на широкий лист плотной бумаги.

– Чем эти, избранные, лучше остальных? – спросил Мармеладов.

– Лучше? Наоборот, хуже. Эти, – фабрикант похлопал по мусорному коробу, – хоть бьются естественно. А эти – аномалия. Тут налицо ошибки: либо глины пожадничали, либо рано с обжига сняли… Еще один такой кусок найду и устрою бригадиру выволочку. Я ведь в цех прихожу без упреждения, хватаю все, что под руку попадется. И нещадно бью…

– Бригадира?

– Зачем бригадира? Товар. Вы еще, пожалуй, решите, что я самодур. А у меня продукт и без того хрупкий, поэтому выбраковки не потерплю! Вот, хочу котиков в продажу запустить, но шеи слабые. Чуть что – хрусть и пополам, – он повертел отколотую голову с острыми ушками и зелеными глазами. – Как думаете, станут котиков покупать?

– Мещанки любят котиков, – пожал плечами сыщик.

– А купчихи, будто, не любят? А дворянки? Все любят котиков. По рублю с полтиной поставлю.

– Дорого. Живых-то можно бесплатно набрать в любой подворотне.

– Живого кормить надо. Дороже выйдет.

– Зато котейка свернется в клубок у хозяйки на коленях, помурлычет…

– Ваша правда. Но ежели баба живого котейку любит наглаживать, так она вернее фаянсового купит. Ставлю по два рубля! Только шею сперва укрепим, – Гребенщиков швырнул осколки в короб и отряхнул ладони. – Но вы ведь не про живность мяукающую пришли беседовать. Чего же надобно?

Мармеладов описал события последних месяцев, не упоминая Зодияк, чтоб не тратить время на лишние объяснения. Да и поверить в мистическую подоплеку человеку стороннему, не пережившему приключений, выпавших на долю сыщика и его друзей, будет непросто. Того и гляди, самого рассказчика примет за сумасшедшего… В кратком изложении Сабельянов предстал злодеем, который убивает людей в определенных местах под влиянием странной мономании.

– …Вот так адрес ваш и обнаружили. Надо закрыть фабрику на три дня, с седьмого по девятое. Отнеситесь со всей серьезностью к этим словам. Мы имеем дело с одержимым.