Марьяна не собиралась рыдать, но комок к горлу подкатил. Подруга сочувственно взяла ее за руку и легонько сжала. На беду это оказалась порезанная ладонь, и слезы из глаз все-таки брызнули.

– Отец повздыхал чуток, да и согласился. Я ведь ему всегда напоминала бывшую жену – похожи мы с матушкой, как две капли воды. К тому же новая супружница ему двух мальчишек родила – они-то наследники, а я – обуза. В ноги к нему кинулась: «Батюшка, родненький, умоляю! Не надо замуж! Отошли меня учиться куда-нибудь подальше – в Петербург или в Европу». Мне повезло, что тот год урожайным выдался. Сунул мне родитель кошель с деньгами на год вперед и отправил во Францию. Второй кошель, поменьше, дала его жена и прошипела вслед: «Живи там, ни в чем себе не отказывай, но сюда не возвращайся!» Золотом этим я протянула почти два года. Больше ни копейки отец не прислал, на мои письма ни разу не ответил. На что я могла рассчитывать – нищенка, недоучка, без роду и племени, в чужой стране? Прибиться к борделю в трущобах Парижа или наняться в служанки и молиться, чтобы хозяин не оказался насильником или иной мразью? Оба варианта казались мне одинаково унизительными.

Она вздрогнула от отвращения и надолго замолчала. Крапоткина нежно гладила ее плечи и спину, нашептывала что-то успокаивающее. Сыщик деликатно рассматривал сахарницу, ожидая пока Марьяна придет в себя. К тому моменту, как он сосчитал сколотые кусочки в пиале по десятому кругу, девушка снова заговорила:

– Пришлось продать за бесценок все, что у меня было – одежду, книги, украшения, оставшиеся от покойной матушки. Когда я выходила из лавки старьевщика, столкнулась нос к носу со старым алжирцем Зин-эт’дином. Продавец выбежал к нему навстречу, пал ниц, но звездочет даже не посмотрел в его сторону. Заглянул мне в глаза и спросил по-французски: «Ты веришь в предназначение?» Я испугалась, но прошептала: «Верю». Тогда он крепко взял меня за руку и повез прямо на вокзал. По дороге рассказал, что накануне составлял гороскопы и звезды дали ему знак – ровно в этот час и на том самом месте он встретит девушку, с которой достигнет наивысшей гармонии. Он говорил об астрологии, о движении небесных тел. Потом мы сели в поезд до Марселя, а оттуда отправились в Оран.

– Вы стали его женой? – уточнил сыщик.

– Ученицей – первой и единственной. Зин-эт’дину не нужна была жена. Он считал, что от близости с женщиной мужчины тупеют, а ошибаться в чтении звезд и предсказании судеб непозволительно. Звезды не соврали – жили мы спокойно и, представьте себе, в гармонии. Я проводила дни и ночи, изучая Зодияк. Три года назад звездочет умер, а я села в его кресло, расшитое древними символами. Тогда же придумала собственное правило: предсказания нужно выдавать маленькими порциями. Ведь если первый прогноз сбудется, люди за каждый последующий заплатят не скупясь. В Алжире никого не смущает, что я гьериб… Чужая. Но когда мы с Анной поехали в Европу, то придумали этот образ – Марджиям из Жугарофа. Ведь ни в Мадриде, ни в Вене, ни в Праге за предсказание русской девицы гроша ломаного не заплатят, зато экзотическую мавританку готовы осыпать золотом и драгоценностями.

– Но как вам удалось подделать цвет кожи? – полюбопытствовал Мармеладов. – Загар от солнца таким темным не бывает, да и сошел бы давно. Вы ведь не первый год путешествуете.

– Грецкий орех, – Марьяна обнажила в улыбке идеально-белые зубы. – Сок незрелых плодов я собираю в бутыль и везде вожу с собой. Добавляю в крем и натираю лицо, руки, живот.

– Хитро! Но на что вам сдались все эти сложности? Неужели так соскучились по родным снегам?

– Все эти годы я жила мечтой, что однажды появлюсь в доме отца, брошу ему под ноги мешок золота и скажу, как счастливо живу, каких вершин достигла, чтобы мачеху перекосило от зависти и злости, а батюшка зарыдал: «Прости, Марьяша…» Но я гордо уйду, даже не обернувшись. Минувшим летом мечта сбылась. Я нагрянула в Шугарово без предупреждения и знаете что выяснилось? Всю семью выкосила холера, вскоре после моего отъезда в Париж. Эпидемия. Получается, мачеха спасла мне жизнь, отправив подальше от дома, – она кусала губы, чтобы снова не зарыдать. – Хотела сразу вернуться в Алжир, но…

– Я предложила задержаться в Москве, – перебила Анна. – В Оране жизнь легка и чудесна, но я тосковала в этих песках по заснеженным долинам, по ледяным городкам на Масленицу. Хотелось бежать по сугробам, проваливаясь по колено, а кое-где и до пояса, ловить ртом снежинки, как в детстве… На чужбине особенно не хватает русской зимы!

– Полугода для утоления ностальгии вполне достаточно. Меня уже тошнит от злобных старух, бормочущих вслед ругательства, от уличных прилипал с их сальными шуточками, от пьяных хамов и пустомель. О, как же любят в России почесать языками! В Магрибе люди не в пример молчаливее, говорят редко, обдумывая каждое слово. Тоже хватает глупцов, – усмехнулась прорицательница, – но когда они молчат, то кажутся умными.

«Все-таки эта девица – истинная мавританка, не лицом, так по настроению, и уже давно определила, где ей удобнее да уютнее», – подумал сыщик, но вслух сказал:

– А по мне, пусть лучше болтают. Если русский народ хотя бы на день разом замолчит, то уже к вечеру крепко задумается. И чем это закончится – всеобщей гармонией или катастрофой не сможет предсказать ни один звездочет.

– Как бы то ни было, но через неделю мы уезжаем, – отрезала Марьяна. – Так что тайну мою вы можете раскрыть кому угодно.

– Тогда, с вашего дозволения, удивлю Митю. Помните его? Почтмейстер, с усами… Он хотел спросить, как держится рубин в вашем пупке, но постеснялся.

– Нет-нет, пусть хотя бы один секрет останется для вас нераскрытым!

Она щелкнула по камню ногтем большого пальца и засмеялась.

– Это что же получается? Подменный альпинист, фальшивая книга, а теперь и мавританка не настоящая?! Все притворяются и выдают себя за других, – Митя остановился на размытой тропинке, но вязкая грязь поплыла под ногой, он заскользил и вцепился в плечо доктора. – Признайтесь, Вятцев, а вы точно хирург? Или тоже скрываетесь за маской?

– Не знаю, как сподручнее доказать свою профессиональную состоятельность. Давайте я вам ногу сломаю, а потом вылечу. Или приезжайте сегодня на вскрытие, если покойников не боитесь.

– Нет, уж лучше без этого обойдемся, – почтмейстер вздохнул и двинулся дальше.

– Я с первого дня твержу, что все эти Зодияки и гороскопы – выдумка мошенников! Изучая физиологию людей, родившихся летом и зимой, я не замечал между ними существенных разниц. Да и откуда им взяться? Всех бабы рожают одинаково. Ладно бы у Стрельцов обнаружилось три сердца или Рыбы дышали жабрами – это, безусловно, повлияло бы на судьбу! А всякие там планеты, звезды и солнечные зайчики… Чепуха же. Как считаете, г-н Мармеладов?