Мия провела пальцами по лифу, обшитому тонким ажурным кружевом с россыпью хрусталиков и улыбнулась своему отражению. Ей бы никогда не представился случай надеть подобное платье, о подобном она могла только мечтать. Дорогая ткань, не говоря уже о затраченном дополнительном материале для отделки, не менее дорогие украшения и туфли на изящном, словно хрустальном каблучке.

Мия засмотрелась и от увиденного перехватывало дыхание. Так невероятно красиво… Красиво и фальшиво. Это всё не её. Не её жизнь и платье из нежного светло-розового шёлка не принадлежит ей. Мия не любила обманываться, хотелось поскорее вернуться в свой размеренный мир, ограниченный мастерской ателье и домом, в котором ждала мама.

– Нужно пригласить миледи, чтобы она утвердила конечный вариант, – произнесла деланно равнодушно, как произнесла бы Сара. Её не впечатлить никакими нарядами.

– Я позабочусь об этом, – камеристка поклонилась, сложив руки на белом переднике, и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Время двигалось к ужину, а Сары с её приятелем всё не было.

Мия тревожно вздохнула и отвернулась от зеркала. Швея собирала инструменты и принадлежности, слуги наводили чистоту, мели пол, на котором скопилось много мелких ниток и обрезов ткани, протирали столы.

– Ваша светлость, – вернувшаяся камеристка виновато поклонилась. – Миледи нигде нет, вероятно, она отдыхает в своих покоях, но нам запрещено туда заходить.

– Но у нас нет времени ждать, – Мия раздражённо поморщилась и направилась к выходу. Сара бы, наверное, не стала ждать. Она бы достала мать из-под земли и заставила бы её одобрить наряд. Так думалось…

Кажется, камеристка пыталась остановить, но Мия лишь отмахнулась.

«Эта женщина… – закипала мысленно. – Заставила весь день изображать манекен, а сама спать легла… Утомилась видите ли…»

Мия рванула настежь дверь и застыла на месте. Ужас ледяной волной прокатился по телу, сдавливая грудь. Стало трудно дышать, в висках пульсировала боль.

… чудовище, лежащее на кровати под прозрачным балдахином, не могло быть Элайзой. Это был Мрак…

– Милая, вот ты где, – приторно-сладкий голос герцога заставил вздрогнуть и отшатнуться.

Он закрыл ногой дверь, оттесняя Мию к стене, а в его обычно серых глазах дрожало безумное пламя.

Мия тяжело сглотнула вязкую слюну, не находя в себе силы даже на то, чтобы задать простой вопрос: «что происходит?».

Герцог поднял на уровне лица Мии какую-то склянку.

– Это Мрак, милая… одно неосторожное слово, один неосторожный шаг, попытка сбежать… хотя знаешь, я должен быть уверен, – он резко откупорил пробку и, схватив Мию за руку, плеснул содержимое на оголённый участей кожи.

Мия распахнула глаза, изумлённо наблюдая, как по груди расползаются чёрные клубы, похожие на щупальца. Они уверенно заползали под лиф платья и…

… это было похоже на лёгкое жжение. Жжение, которое сменилось холодным, влажным ощущением. Будто… будто Мия прикоснулась к выловленной из реки рыбе.

– Теперь… ты не посмеешь осушаться… – вкрадчиво прошептал герцог на ухо. Разум затягивала пелена тумана. На мгновение перед глазами зарябило, но вновь всё стало нормально. – Не бойся… Мрак меняет не сразу. Будешь послушной, докажешь свою преданность, я смогу излечить тебя от этой дряни. Ты ведь хочешь вернуться к семье?

Мия медленно кивнула, глотая слёзы.

– А теперь не плачь и готовься к ужину со своим женихом, будь послушной, – приказал герцог, довольно отступая.

В голове кольнуло, появилось непреодолимое желание развернуться и немедленно отправиться в комнату, чтобы продолжить приготовления. Хотела закричать, но изо-рта не вырвалось ни звука…

Что бы не пыталась сделать, тело повиновалось Мраку, двигалось само по себе, а любая попытка воспротивиться приказу сопровождалась темнотой перед глазами и звенящей болью в голове, сопровождающаяся ощущением, будто сознание вот-вот отключится…

«Сара… пожалуйста… я ведь знаю… ты можешь спасти…» – как Мия не хотела, а плакать больше не могла. Слёзы высохли, а чувства молча рвали душу.

«Мрак меняет не сразу…» – как ни странно, слова человека, которому слепо доверяла, внушали надежду. Надежду на спасение…

Глава двадцать седьмая

Проклятое стекло из чёрных кристаллов не поддавалось. Я кидала сосуд в каменную стену, прыгала на нём, но безрезультатно. На первый взгляд он даже не имел пробки, гладкое литое горлышко без единой зазубрины или ямки.

– Но как-то же Эдвард поместил туда Алекса? – и тут меня осенило.

Это не сосуд. Это чистый кристалл, который впитал призрачную эманацию. Но как тогда вызволить бесплотных дух? Должен быть способ…