Шрифт:
Вынимаю пальцы, демонстрирую Лене силу ее желания и, обтерев их о член, приподнимаю бедра и вгоняю по самые яйца.
Долблю в полную силу, выскакиваю, чтобы головкой клитор ее подрочить и врезаюсь снова.
Девочка выгибается с каждым ударом, соски свои теребит.
– Ма-ма... Боже мой... да... да-а-а...
– шепчет еле слышно.
И когда я в очередной раз концентрирую ласки на ее бугорке, внезапно кончает. Вытягивается в струну, замирает на мгновение и содрогается со гортанным стоном на губах.
Я накрываю ее собой и отпускаю себя. Вбиваюсь в спазмирующее лоно, и за мгновение до взрыва, отстраняюсь и заливаю спермой живот и лобок.
Идеальная картина.
Лена смотрит, как она стекает и собирается в ее пупке, а затем поднимает взгляд на мое лицо. Молча тянется ко мне и обвивает руками шею.
Я не знаю, что она думает сейчас, не понимаю, что чувствует, но вижу ее потребность во мне именно в этом моменте. Не шевелюсь, пока она льнет всем телом и ощупывает губами мою щетину. Поощряю ее инициативу.
– Я тебя уже почти не боюсь.
Глава 40
– Будь рядом.
– говорю Шерику строгим голосом.
– Ко мне!
Конечно, мои приказы для него пустой звук. Знаю, что пока не исследует всю территорию заднего двора, не успокоится.
Он всегда был крайне любопытным и непоседливым. Помню, как принесла я его домой, взъерошенного, размером чуть больше варежки. Он первым делом напился молока и побежал знакомиться с новым жилищем.
Перевернул ведро, рассыпал ведерко жимолости, разодрал тряпку для мытья полов, а на следующий день получил от соседской кошки.
Чуть спокойнее стал только когда изучил каждый уголок моего дома и огорода.
– Шерхан!
– повышаю голос, когда он исчезает за бетонными плитами.
Вижу, как шевелится высокая трава, а затем из зарослей появляется черный нос. Подняв ушки кверху, он смотрит на меня лукавыми глазками - бусинками и снова убегает.
Присев на недавно появившуюся здесь низкую деревянную скамейку, складываю руки на коленях.
Я слежу за Шериком, Дарья из открытого окна кухни - за мной.
Кажется, она нормальная. Немного грубоватая и бестактная, но не подлая. Знаю, что общение со мной для нее вынужденное, но раздражения на лице при виде меня я больше не замечаю. Близкими подругами мы, конечно, не стали, но ладить получается неплохо.
И еще я поняла, что все мною сказанное передается Лютому. Она следит за тем, как я ем, во сколько просыпаюсь и в каком настроении.
А вот о состоянии моего здоровья печется Иван Борисович, который, похоже, не собирается покидать базу.
Все это вместе настораживает, даже пугает порой, но не могу не признать, что чисто по-женски - льстит. Я начинаю приспосабливаться и привязываться и к этому месту, и к людям, и к... Лютому.
Этот человек волнует меня. Сильно. Страх и ненависть ушли, но осталась настороженность. Я все еще не знаю, зачем он держит меня рядом. Лечит, балует и жадно берет каждую ночь.
Дарья говорит, что раньше такого с ним не было, сам Ян молчит, а я спросить не решаюсь.
– Лена!
– оборачиваюсь на оклик из окна и прослеживаю за направлением руки Дарьи.
– Шерик!.. Шерхан!
– выкрикиваю, увидев, как он тащит огромную сухую ветку.
– Фу! Брось!
Он тут же оставляет найденную игрушку и бросается ко мне. Подбегает и, поднявшись на задние лапы, передними пачкает мои светлые джинсы.
– Молодец!.. Ну, конечно...
– смеюсь, трепя по холке.
– Будешь сам стирать?..
Вдруг, встрепенувшись, Шерик поднимает ушки и, сорвавшись с места, бросается в сторону здания. Я оборачиваюсь и вижу идущего ко мне Яна.
Сердце, расширившись от переизбытка крови, становится тяжелым, горячим. Стучит, как в колокол бьет.
Поднявшись на ноги, вытягиваю шею, потому что щенок, добежав до Лютого, начинает кидаться на него с агрессивным лаем.
– Шерик...
– выдавливаю глухо.
Продолжая звать его, быстро шагаю к Яну. Но тот присаживается на корточки и, дождавшись, когда Шерхан окажется ближе, выкидывает правую руки и хватает его за холку.
Щенок визжит в страхе, а затем начинает лаять с удвоенной яростью и крутиться, пытаясь достать зубами до руки Лютого.
– Господи... Ян!.. Ян, отпусти его!..
– шепчу в шоке еле слышно.
Тот, уколов меня быстрым напряженным взглядом, прижимает Шерхана головой к земле и держит, пока тот не затихает.
– Отпусти его...
– прижав руки к груди, едва не плачу, - пожалуйста!..
Щенок, поджав под себя лапки, смотрит на Яна снизу вверх и тихонько поскуливает. Лютый, продолжая удерживать его, подносит вторую руку к его носу.