Шрифт:
– Что она тебе наобещала?
Давлюсь воздухом и закусываю обе губы. Я ужасно боюсь подставить ее.
– А она сама тебе рассказывала?
– Я знаю реальную версию, хочу услышать твою.
Скосив взгляд, цепляюсь им за татуировку на его плече. Говорить о подобном, глядя в его глаза, я физически не смогу.
– Карлин подошла познакомиться, когда я убирала комнату отдыха. Откуда-то она знала, что... что ты со мной... в общем...
– Дальше.
– Я попросила помощи...
– Или она первая ее предложила?
– перебивает Лютый и, протянув руку, берет прядь моих волос.
Я чувствую это прикосновение так, как если бы он трогал мою кожу в самых чувствительных местах. Вздрагиваю, когда тело пронзает насквозь.
– Я.. не помню...
– Она предложила тебе сбежать из сострадания и жалости, верно?
– Я допускаю, что и из-за ревности тоже.
– План был следующим - ее младший брат, имеющий доступ в блок охраны, вырубает все камеры на базе, а Карла, пользуясь моментом и безграничным доверием, вывозит тебя на своей машине.
– Да... так и есть.
– подтверждаю, не понимая, что именно задевает меня в его словах.
– Что потом?
– Потом?.. Потом она довозит меня до пристани, где уже ждал мужчина на лодке, который должен был переправить меня в какое-то село.
– Зачем?
– Карлин сказала, что там меня должны встретить и...
– Я про другое...
– подавшись ко мне, подносит прядь к носу и глубоко вдыхает.
– Зачем она впутала сюда лодочника?.. Ты не думала об этом? Почему сама не увезла тебя в то село?
Сердце, словно почуяв угрозу своей безопасности, начинает метаться в грудной клетке, толкая кровь по венам огромными дозами. В ушах начинает шуметь.
Однако когда смысл сказанного Яном доходит до сознания, оно подскакивает к горлу и перекрывает дыхание.
– Чтобы замести следы?
– Мимо, Лена. Чем больше людей вовлечены в преступную схему, тем выше риск.
– Возможно, до той деревни нет сухопутных путей...
– Нет в области таких населенных пунктов, до которых нельзя было бы добраться на машине.
Ослабшие легкие не справляются. Я чувствую нехватку кислорода и начинаю суетливо перебирать руками под одеялом.
– Что тогда?
Обхватив мой подбородок пальцами, Лютый вынуждает смотреть в глаза.
– Тебя никто не ждал... Лена. Не было никакого села. Документов и денег тоже не было.
Эти слова никак не откликаются во мне, потому что сознание отвергает их. Я отказываюсь верить в этот бред. Абсурд.
Натужный вдох насыщает кровь живительным кислородом, но и заражает ее ядовитыми спорами, ростками сомнения.
– Ты врешь... Зачем?
– Хочешь знать, как он должен был убрать тебя?
– Карлин сказала...
– Забудь, что она сказала. Ты больше ее не увидишь.
– Она же не могла...
– мямлю тихо, промерзая насквозь за мгновение.
Мозг одну за другой начинает выдавать страшные картинки. Я мотаю головой, безуспешно пытаясь стереть их, прячусь от Яна за собственными ладонями и вдруг чувствую тяжесть и жар его тела. Подмяв меня под себя, он касается губами моего уха.
– Я могу гарантировать тебе безопасность, только если буду рядом с тобой.
Молчу, отчаянно борясь со подступающими слезами, воздух в себя рывками втягиваю. Трясусь как листок на ветру.
– Пока ты моя, тебе ничего не угрожает. Дыши.
Глава 37
Утром, даже не открывая глаз, понимаю, что Яна уже нет. Не чувствую его энергетики. Воздух прохладный и разряженный.
Забравшись в головой под одеяло, сворачиваюсь в клубок. Новая действительность пугает до ужаса.
Но через несколько минут в дверь стучат, и в комнату входит улыбчивый Иван Борисович, и начинаются утренние процедуры.
– Кашель есть?
– спрашивает, прослушивая мою грудь.
– Почти нет.
– Хорошо. Боль при глубоком вдохе?
Мне трудно дышать только когда Лютый рядом, но это было и до побега.
– Нет.
– Отлично.
– Тут тоже заживает, да?
– осматривает ушибленный бок.
– Да, болит меньше.
– Идешь на поправку.
– Иван Борисович, а я могу выходить на улицу?
– Конечно.
– удивляется вопросу.
– С моей стороны противопоказаний нет, конечно, если там не проливной дождь.