Шрифт:
– Понятия не имею.
Заходим в кухню, и я отпускаю щенка на пол. Виляя хвостом, он тут же начинает все обнюхивать.
– Это еще что такое?!
– хватается Лидия за сердце.
– Это Шерик, мой щенок.
– Шерик... Шарик... Шурик... На моей кухне собак не будет!
– Мы его в вольер отнесем, - вступает Даша, - давай покормим, он голодный совсем.
Присев, я подзываю его к себе и глажу по холке, пока Лидия, ворча под нос, что у нее одним дармоедом больше стало, ему в миску мяса накладывает.
Он подрос, правда, но и сильно истощился. Под кожей прощупывается каждый позвонок, шерсть стала редкой и тусклой.
– Вот... лопай, давай.
– говорит Дарья, ставя перед ним миску.
Шерик накидывается на еду, а я, отряхнув одежду от грязи, опускаюсь на стул.
– Даша, это ты попросила, чтобы его привезли?
– Я никого не просила.
– Ну... это ведь ты сказала Лютому про него? Я же тебе рассказывала?..
– Не знаю...
– беспечно пожимает плечами.
– Не помню уже.
– Спасибо!
– благодарю от всего сердца.
– Спасибо большое! Я места себе не находила...
– Я тут ни при чем.
– отрезает она, поправляя на себе блузку.
– Пусть доедает, и Мишаня его в вольер отнесет.
– В вольер? Он здесь же?.. На базе?
– Да. На въезде у шлагбаума.
Я наливаю для щенка еще воды, а когда он напивается, отдаю Михаилу.
– Ему, наверное, прививки поставить нужно, и от блох обработать...
– размышляю вслух.
– Ага, да... Попроси Лютого, чтобы он еще и псу твоему персонального доктора выписал.
– усмехается Дарья.
Я прыскаю со смеху, выхожу из кухни и сталкиваюсь с Иваном Борисовичем.
– Капельница!
– всплескивает руками.
– Ты где ходишь?
– Ой!.. Я забыла!..
Мое настроение настолько прекрасно, что мне хочется делится позитивом со всеми вокруг и поэтому, пока капает лекарство, я атакую Ивана Борисовича рассказами о моем щенке.
А после процедур принимаю душ и ложусь в кровать. Кручусь, не в силах унять свою взбудораженность, несколько раз встаю, чтобы походить по комнате и выглянуть в окно.
Все джипы на месте, а это значит, дела с партнерами еще не завершены.
Примерно в три ночи я все таки засыпаю. Сон поверхностный, чуткий, и поэтому, едва щелкает дверной замок, открываю глаза.
Ян заходит в комнату, делает два шага и, заложив руки в карманы джинсов, некоторое время смотрит на меня.
Я собиралась поздороваться и поблагодарить за Шерхана, но от его взгляда и давящего на барабанные перепонки вмиг сгустившегося воздуха, язык намертво прилипает к небу.
Под кожей волнами трепет идет, а в самом центре груди печет, как в печке.
Повернувшись ко мне спиной, он стягивает черную футболку, расстегивает и снимает джинсы и уходит в ванную.
Пока из-за двери доносится звук льющейся воды, я пытаюсь успокоиться, раздышать слипшиеся легкие и настроиться.
Лютый выходит через несколько минут, вытирая волосы на ходу. Бросает полотенце на кресло и ложится рядом со мной.
– Почему не спишь?..
– спрашивает негромко.
– Меня ждала?
– Да... Хотела поблагодарить за Шерика. Я так сильно волновалась за него!.. Он там голодал и совсем...
– Благодари.
– перебивает Ян.
Я мгновенно немею. Что он имеет в виду? Благодарить?.. Как?!
– Не пытайся разглядеть во мне принца, Лена. Его там нет.
С этими словами он поворачивается набок и стягивает с меня одеяло.
Глава 39
Ян.
Сцепив руки в замок, Лена вытягивает их вниз и прижимает к своему телу на уровне паха. Кожа груди и плеч сплошь усыпана мурашками. Дыхание поверхностное, сбитое, взгляд в сторону, губы приоткрыты.
Сколько шлюх у меня было, не счесть. Опытные, развязные и даже такие, которые стеснение могли играть как на сцене Большого театра.
Все красивые - славянки, азиатки, африканки... С такими навыками, что голова кружилась. Удивить меня в постели в принципе не возможно.
И вот сейчас... Лена...
Деревенская девочка, не знакомая ни с одной косметологической процедурой, не знающая, что такое кокетство и жеманство. Бесхитростная, наивная и открытая, одним только взглядом задевающая что-то болезненное внутри. То, что закручивает бурю эмоций и ощущений, на которые подсаживаешься как на наркотик.