Шрифт:
– Как она?
– Потрепали чуток...
– проговаривает лениво.
– Немного анус порвали, но... подлатаем. Нормально.
Рывок, и мы оба в мясорубке оказываемся. Сминает в мясо. В моих глазах кровь, в моих легких кровь. Я стихия, несущая смерть.
Одним ударом сношу ебальник брата. В меня летят кровяные сгустки и брызги спиртного.
Вместе с хрустом собственного носа ловлю ответку. Захлебываюсь кровью, но заезжаю в грудак и валю его на пол.
С координацией в моменте проблемы, поэтому половина ударов мимо. От него же получаю сполна. Добивает ребром ладони по шее и, свалив, давит сверху.
Не вижу его - кровь глаза заливает.
Перестаю сопротивляться - сдохнуть мечтаю.
– Что такое, братик?..
– хрипит, капая на меня вязкой, окрашенной в алый слюной.
– Ты ж сам хотел...
– Убью-у-у... сука...
– реву зверем, смыкая пальцы на его шее.
Тот на меня сверху давит, скалится окровавленным ртом.
– Уймись!.. Ян! Тихо!..
– хрипит с натуги.
– Не тронули... Цела она.
Блядь...
Слова его божественным светом на мое разодранное в клочья сознание проливается. Мгновенно осознаю их, понимаю, что не лжет.
Резко выдыхаю и прижимаю ладони к разбитому лицу.
– Но ты ее никогда не увидишь больше, ясно!
– Да...
– Хватит, брат, все... Поиграл в любовь и будет...
– Увез?
– Костя увез в город.
– Спрячь ее.
– прошу сиплым голосом.
– Адам, спрячь так, чтобы никто никогда не нашел.
– Я понял.
– И я тоже...
– Понял, брат.
Поднимается с меня и, растерев кровь по лицу, подает руку. Меня шатает, сильно тошнит. Мешком валюсь на диван.
– Пусть живет... обеспечь всем... все, что захочет...
– Сделаю.
– И... Адам...
– моргаю, пытаясь разглядеть его за плотной пеленой.
– Никогда... ни при каких обстоятельствах не говори мне ее адреса.
– Не скажу.
– Не говори...
Закрываю глаза, и меня тут же утягивает в глубокий омут. Боль, физическая и моральная, отступает. Вижу ее волосы на ветру и мокрое от слез лицо.
Нормально все. Теперь не будет плакать.
Отключаюсь надолго. В полдень следующего дня только в себя прихожу, когда Иван морду мою обработать пытается.
Морщусь, потому что, сука, больно. Нос распух и не дышит, глаза не открываются, на коже корка засохшей крови. Тошнит и жутко раскалывается голова.
– Нос поломан, Ян Викторович... на рентген бы...
– Нахуй.
– Давайте я вам капельницу поставлю.
Отворачиваюсь к спинке дивана и позволяю ему делать со мной, все, что посчитает нужным. Мужик не дурак, лишних вопросов не задает, действует профессионально и быстро.
– Адам здесь?
– Нет. Утром еще уехал.
Вместе с лекарством в меня по капле воспоминания о вчерашнем просачиваются.
Слова ее. Страх в глазах. Слезы за Никиту.
Дергаю рукой машинально, чувствую укол иглы. Иван тут же поправляет.
А мне все хуже. Ребра гарпунами вскрывает и за них же на сук подвешивает.
«Не отдавай меня...»
Отдал.
Отодрал ее от себя с мясом. Теперь уж точно навсегда.
– Тошнит?..
– тревожится Иван, склоняясь надо мной.
Дышу часто, сбито. Отрицательно мотаю головой.
– Уйди.
– Что?..
– Оставь меня...
– Но капельница...
– Я сам!..
– цежу, прижимая пальцы к стреляющему болью виску.
– Когда закончится лекарство...
– начинает говорить торопливо.
– Иди!..
Едва за ним закрывается дверь, я вырываю иглу и срываюсь с места. Уснувшая было ярость поднимается с новой силой. Даю ей выход, иначе она выжжет изнутри.
Переворачиваю столы, диван, стулья. Разношу в щепки все, что попадается под руку. Буйствую до вечера, и меня никто не тревожит.
Не помню, как отключаюсь. В реальность возвращает несильная пощечина
– Все, брат... все...
– говорит Адам тихо.
– все хорошо.
– Как она?..
– хриплю я.
– Нормально... лучше тебя.
– Я рад.
– Давай, приходи в себя... Возвращайся, Ян. У нас с тобой дохуя дел.
Глава 52
Квартира, куда привез меня Константин, на севере города, самой его окраине. В новом доме на пятом этаже, но с окнами на промзону. Из обстановки только узкий нераскладной диван, стол, стул и матрас на полу.