Шен постучал пальцем по колену. Он не был доволен этой историей. Казалось, ему открылось некое откровение, и вместе с тем он совершенно не продвинулся в понимании этого гребаного Админа.

— Кем он был при жизни? Я имею в виду, до вашего вознесения.

Взгляд Ву Ди рассредоточился, словно он устремил его куда-то далеко.

— Трудно сказать… — наконец, произнес генерал Ву. — Мы все были странниками. Встретившись на пути самосовершенствования, мы никогда не говорили о прошлом.

Шен прикрыл глаза и потер виски. Ву Ди прожил тысячу лет в этом темном месте. Очевидно, он не мог знать самую важную для Шена часть истории, однако даже без этого… Почему этот Де Лей все еще кажется таким безликим? Казалось, Ми Лу сияла в прошлом, хоть и порочным светом. Генерал Ву был тем, кто сражался с ней, поставив на карту все. Де Лей был кем-то, кто просто исчез и появился без особых объяснений. Разве злодеи не хотят раскрыть мотивы своих злодеяний? Как раздражает.

— Теперь расскажи, что обещал. Что стало с Ми Лу.

— После того, как была повержена, в наказание за свои злодеяния она была заперта на вершине Северной горы благодаря силам некого земного источника… Вы знаете, что это такое?

— Земной источник? Это энергетический узел мира, — Ву Ди легко ответил на этот вопрос, будто это было само собой разумеющимся. — В таких узлах пересекаются энергетические потоки, однако энергия в них слишком сильна и могущественна, чтобы использовать ее в своих целях. Мы… Мы были безрассудны и пытались использовать его, чтобы вознестись.

— Не просто пытались. Вам удалось.

— Удалось. И я не раз с тех пор думал о том, было ли это ошибкой.

— Что вы имеете в виду?

— Казалось, будто мы использовали уловку, чтобы поскорее прорваться на новый уровень. Та иллюзия, в которую мы погрузились… Думаю, ее могло не быть, если бы мы все делали честно.

Ву Ди замолчал, сокрушенно вздохнув. Шен тоже молчал, раздумывая о его словах. Уловка? Эти заклинатели древности были более безумны, чем он представлял. Ми Лу была паршивой овцой, и Де Лей был странным, так отчего он решил, что хоть кто-то в их группе был нормален? Черная гигантская многоножка тоже не похожа на доброе создание, пусть сейчас он и ведет себя миролюбиво перед смертью.

— И они использовали земной источник, чтобы запечатать Ми Лу? Вновь безрассудство, — фыркнул Ву Ди.

— Это то, что она сама рассказала. Она сказала, что источник был запечатан, а она стала хранителем печати и заключенной одновременно.

Ву Ди какое-то время молчал, будто пытаясь соотнести слова Шена с реальностью тысячелетней давности, которую он помнил.

— Как же она умерла? — наконец, спросил он.

— Она собирала энергию людских душ в большую лампу. Умерла так же, как они: сгорела в этой же лампе.

Генерал Ву тяжело выдохнул и откинулся назад, упершись затылком в холодный камень саркофага.

— Почему в это так легко поверить? — пробормотал он. — Она совершенно не изменилась за тысячу лет…

Он долго молчал, а затем произнес, не глядя на Шена:

— Я страдал в этой темноте и мне множество раз казалось, что это наказание хуже смерти. Я не заметил, как изменился, превратившись в чудовище… Однако я также не заметил, как изменился не только снаружи, но и внутри. Тысячу лет назад я пожертвовал огромным войском в попытках спасти ее. Я был безрассудным подонком, который верил, что он выше обычных людей, а его судьба записана на небесах. Я верил, что стою на праведном пути, поэтому имею право требовать, чтобы и другие шли по нему. Моя гордыня была беспредельна. Думаю, на самом деле я ее даже не любил. Мне нравилась мысль о нашей любовной истории, легенды о которой будут рассказывать люди. Я подарил ей перед битвой снежный лотос. Я сказал ей, что она может выбрать. Хотя знал, что она никогда не откажется от своих убеждений. Честно говоря… Спустя тысячу лет я не помню, что чувствовал.

Черная многоножка пробежала у его ноги и шустро заползла в сапог.

Ву Ди усмехнулся и произнес:

— Я просто не понимаю смысла всех тех желаний. Думаю, спустя эту тысячу лет уединения во тьме я действительно мог бы вознестись. Жаль, что тогда мы прибегли к уловке.

Он прикрыл глаза. Шен какое-то время смотрел на него, не зная, стоит ли что-то сказать. Не похоже, чтобы он желал утешения. На самом деле, трудно было понять, о котором времени он больше сожалеет. О тысяче лет во мраке? Или о времени вознесения?

— В конце концов, ты не сможешь стать счастливым, не придя к гармонии с самим собой, даже если исполнишь свое заветное желание, — пробормотал Шен себе под нос.

Сколько времени и жизней ему самому понадобится, чтобы эти слова воплотились в его реальность? Трудно осознать, как можно быть счастливым, не имея всего, чего желаешь. И как трудно быть счастливым, имея все это и страшась потерять.

Шен нахмурился, осознавая, что это неразрешимая для него задача. Он потянулся и дотронулся до плеча Ву Ди.