— Слушай, я тут подумал, что давно не видел Ала… — задумчиво произнес Шен. — Он ведь не ведет себя странно? Админ уже пытался вселиться раньше в его тело… Надо проверить, нет ли на нем подозрительных меток.

— Хорошо.

Шен немного призадумался, а затем произнес:

— Я сам сделаю. Все же теперь Ал — ученик пика Славы. Мастер должен нести за него ответственность.

Муан скривился так, что Шену стало боязно за свое лицо.

Между цветущими кустами миндаля скрывался каменный столик. Терпкий цветочный аромат, окутывающий окружающее пространство, защекотал у Шена в носу. Он потер его, чтобы не расчихаться, и уселся на каменный стульчик.

Маленький ручеек серебрился лентой между кустов. Место было открытым, но казалось уединенным. Шен ощущал чужое присутствие неподалеку, однако это не мешало ему расслабленно вздохнуть, наслаждаясь обстановкой и компанией. На самом деле, ему все еще было немножко страшно поверить своему счастью. Сосредоточиться на насущных заботах было проще, чем дать себе расслабиться. И Шен не расслаблялся: слишком многое еще предстоит совершить, слишком многое еще может пойти «не так». До мирной спокойной жизни еще далеко…

Однако Админ сослужил и хорошую службу: своими жестокими играми он преподал Шену отличный урок — он научил его не поддаваться страху. Тому самому главному страху потери, перед которым он всегда чувствовал свое полное бессилие.

Нет, он не вздумал внезапно, что в его силах изменить ВСЕ. Он просто понял, что в нем есть достаточно силы, чтобы все принять и продолжать бороться.

Для такого сражения нужна была дерзость. И теперь она у Шена была.

Муан сел за столик напротив него и рассеянно смел со столешницы несколько сиреневых лепестков.

«Когда мы обменяемся обратно?» — мысленно спросил старейшина пика Славы.

«Мне нужно место для печати, что вместит оба наших тела. При этом наши манипуляции не должен никто видеть».

«Пошли прямо сейчас куда-нибудь в горы, никто там нас и не найдет».

Шен не стал говорить, что на самом деле хочет чуть-чуть повременить, чтобы тело Муана восстановилось, а то ему будет совсем уж неловко за свое поведение: в конце концов, одно дело, когда сам переносишь последствия своих рискованных действий, и совсем другое — спихивать их на другого. Естественно, он знал, что Муан с этими рассуждениями никогда не согласится, поэтому и молчал.

«Мы под неустанным контролем, вряд ли получится исчезнуть».

«В таком случае, возможности может и не представиться!»

«Не волнуйся, я не упущу нужный момент».

Муан протяжно выдохнул.

Громыхнул взрыв, и в небе расцвела огромная золотая хризантема. Мгновение замерев, она стала осыпаться вниз яркими искрами, сгорающими, не достигая земли. Вслед за первым цветком, в небе с громким взрывом расцвел другой.

Шен потрясенно смотрел вверх, ощущая как сердце постепенно наполняет детский восторг.

— Должно быть празднуют окончание весенней охоты, — предположил Муан, не слишком заинтересованно глядя на золотые фейерверки.

Затем он перевел взгляд на Шена и остолбенел, потому что на миг ему почудилось, будто его тело помолодело лет на тридцать.

— Я и не знал, что возможно сделать такие фигуры! Это ведь настоящие хризантемы! Это что, волш…

Муан перегнулся через столик и поцеловал его.

Несмотря на умиротворенное местечко, долго просидеть во внутреннем дворе не получилось. Шен не мог перестать думать об Админе, и с каждой минутой все более тревожился, куда делся Ал. Разве он не должен быть где-то здесь на крыше, соревноваться с воинами контрольного бюро в скрытности? Но он не отозвался, даже когда Муан позвал его.

— Ладно, давай найдем его прямо сейчас, — смирился старейшина пика Славы.

Для него проверка Ала была просто перестраховкой, поэтому он не разделял энтузиазм Шена найти его этим же вечером.

Через десять минут они вдвоем прошли весь павильон с выделенными им комнатами, но Ала не нашли, поэтому свернули в галерею и пошли в сторону главного дворца. Фейерверки уже отгремели, заклинатели были слишком далеко, чтобы слышать звуки праздничного гуляния, и лишь яркие огни над дворцом свидетельствовали о том, что праздник еще в самом разгаре.

Ал нашелся в другом внутреннем дворе. Скинув верхнюю одежду, он без устали тренировался в фехтовании. У Шена задергался глаз.

— Что ты творишь?! — с возмущением воскликнул он.

Ал услышал оклик, опустил меч и обернулся. На него смотрел пылающий от негодования мастер Муан, а в шаге от него стоял сложивший руки на груди Шен. Ала совершенно не впечатлила злость старейшины пика Славы: он опустил меч и с ожидающим видом уставился на него, всем своим видом демонстрируя, что тот отвлекает его от важных дел.