— Замолчи!

— Что произошло? — вмешался другой старейшина. — Расскажи нам, что там случилось!

Шен перевел на него взгляд и растерянно покачал головой.

— Я… Я не знаю… Не помню…

— Естественно, он не помнит!

— Постарайся вспомнить. Возможно, если мы узнаем, что именно случилось, что-то еще можно будет исправить.

— Что ты исправишь? — вмешался другой старейшина. — Ты разве не ощущаешь ужасающую ауру, исходящую от пика Лотоса? Мы все чувствуем ее даже находясь здесь! И частично эта аура исходит от него!

Старейшина вновь развернулся к обвиняемому.

— Ты всегда был ненормальным, Шен! Мы все заметили, что ты не чураешься темных искусств! Но рядом с тобой была Рурет, которая сдерживала твою натуру! Но вот что из этого вышло: она первая и поплатилась!

— Пожалуйста, замолчите, — почти умоляюще произнес Шен. — Оставьте меня все в покое!

— Мы не сделаем этого! Ты себе больше не принадлежишь! Твоими поступками руководит тьма!

— Это не так!

— Не так? Ты уничтожил все живое на пике Лотоса! Ты призвал темные силы, которые преобразили резиденцию, превратив ее в… в нечто невообразимое!

— Нет!

— Нет? Тогда кто это сделал? Чьей же милостью это произошло? Кто, не чураясь темных искусств, принес в жертву стольких людей, чтобы наделить тебя — ТЕБЯ — НЕ СЕБЯ — невероятным количеством темной энергии?!

— Бессмысленно отрицать это, — вмешался другой старейшина. — Такой ритуал в принципе невозможен без согласия заклинателя, принимающего в себя энергию. Разве что сердца и души заклинателей звучат настолько в унисон, что энергия приняла вас за одно целое.

Шен уставился на старейшину, а затем как безумный стал качать головой из стороны в сторону, словно пытаясь отринуть все, что тот произнес.

— Нет. Это невозможно! — он сжал ладонями виски. — Замолчите все! Оставьте меня в покое!

Черная аура стала вспыхивать и гаснуть на его коже.

— Я заставлю тебя показать истинную сущность! — воскликнул стоящий перед Шеном старейшина. — Слишком долго ты прятался за хрупкой спиной Рурет!

Шен, смотрящий воспоминание, начал подозревать, что этот старейшина был неравнодушен к Рурет. Уж слишком ее образ походил на богиню добродетели в его устах.

И все же тому удалось своими обвинениями и упоминанием Рурет вывести Шена из себя. Его, стоящего в круге, затрясло. Старейшина продолжал наступать на него с обвинениями, буквально тыча пальцами и проклиная.

— Замолчи! — закричал Шен. — Замолчи!

Но он не прекращал говорить до тех пор, пока меч не пронзил его сердце. Секунду старейшина с неимоверным удивлением вглядывался в лицо Шена, а затем рухнул на пол. Шен попятился, расширившимися глазами глядя на тело у своих ног. Было видно, что он потрясен случившимся даже больше, чем окружающие.

Прошло пару секунд, за которые остальные должны были вытащить свое оружие и кинуться на одержимого тьмой заклинателя. Но этого не произошло. Шен, смотрящий воспоминание, ощутил прохладную рукоять в правой руке. Замелькали лица и алые капли, и менее чем за минуту все было кончено.

Шен убил одного. Шиан убил шестерых. В зале собраний теперь они остались наедине. Крови было столько, что она ковром покрыла пол, поглощая рисунок.

Шен ничего не говорил. Он с потрясением и ужасом осматривал зал, казалось, потеряв дар речи. Шиан подскочил к нему и схватил за плечи, оставляя на серебристом одеянии алые разводы.

— Все в порядке. Мы все решим. Это был несчастный случай. Никто не узнает, — негромко успокаивающе приговаривал он.

Шен с трудом сфокусировал взгляд на его лице. Разомкнул губы, набирая воздух, ощущая, как кисловато-медный привкус оседает на языке. Первым, что он произнес, было:

— Я убил Рурет?

Шиан вгляделся в его глаза и тихо ответил:

— Да.

Воспоминание сменилось со взмахом ресниц. Рурет была еще жива. Шиан сидел за низким столиком, сквозь тонкие бумажные ставни в комнату проникал лунный свет, одинокая свеча в подсвечнике, стоящем в углу комнаты, почти догорела. За спиной Шиана на коленях стояла Рурет и медленно перебирала его волосы, вплетая в них украшения.

Это была настолько умиротворяющая картина, что Шен забылся, и когда Шиан начал говорить, не сразу осознал услышанное.

— По-моему, тебе пора прекратить.

— Что-о? — озадаченно протянула Рурет, наклонившись через его плечо. — Не говори, что ты перерос свое желание щеголять побрякушками и не хочешь, чтобы я вплела в твои волосы это изящное солнышко?

— Не-ет, — тут же, улыбаясь, в тон ей запротестовал Шиан. — Я не о том!

— Ну тогда ладно, — усмехнулась Рурет и вновь выпрямилась, продолжая работу.

— Я о твоей опеке над Шеном.

Рурет дернула брата за прядку.

— Хочешь сказать, что справишься с его защитой лучше?