– Господин барон...
– Секретарша отстранилась.

– Вот что, фрейлейн.
– Шлоссер снова взял ее под руку, стал разгуливать по приемной, словно находился в тенистой аллее.
– Еще в Берлине я пришел к выводу, что фрегатен-капитану следует сменить секретаря. Девушка, сочетающая в себе ум и обаяние, явление довольно редкое...

– Господин барон, ваши комплименты смущают меня.
– Лота опустила голову и улыбнулась.

Шлоссер взял ее за подбородок, не ответил на улыбку.

– Приготовьтесь сдать дела...

– Господин майор, неужели...

– С завтрашнего дня вы работаете у меня. Это повышение, а не отставка. В двадцать часов я заеду за вами, уточним круг ваших обязанностей. Учтите, я не люблю женщин в военной форме. Спасибо.

– Вы гений, барон!
– пробасил Целлариус, распахивая дверь кабинета.
– Я год работаю с фрейлейн и ни разу не удостоился подобного взгляда.

– Александр, вы слишком велики, фрейлейн не может охватить вас взглядом.
– Шлоссер пожал Целлариусу руку, вошел за ним в кабинет.
– У меня прекрасные новости, Александр. Целый взвод прекрасных новостей.

Целлариус рассмеялся.

– Одну, о свидании с Фишбах, я услышал случайно, надеюсь, что остальные вы мне расскажете.

– Я для этого приехал. Но об этом после.
– Шлоссер показал на дверь, подошел к столу и нажал кнопку звонка. Лота вошла с блокнотом в руках.

– Стенограмма?

– Нет, фрейлейн, фрегатен-капитан разрешает вам идти домой. Шлоссер поклонился.
– Вы свободны. Не забудьте, что в двадцать часов я заеду за вами.

Девушка закусила губу, посмотрела на Целлариуса.

– Господин фрегатен-капитан, я обязана повиноваться?

– Конечно.

Секретарша вышла, Шлоссер, посмотрев ей вслед, покачал головой.

– С характером.

Целлариус усмехнулся и выключил телефоны.

– Можете рассказывать, Георг.

– Покончим с этой фрейлейн. Я прошу отдать ее. Мне нужна для работы женщина, я на время беру у вас Фишбах, а так как вы не можете работать без секретаря, я отдаю вам своего дурака лейтенанта. Согласны?

– Пожалуйста, барон.
– Целлариус пожал широкими плечами.
– Но я так привык к ее незримому присутствию, что, наверное, стану скучать.

– Мне действительно скоро понадобится женщина, Александр. Шлоссер сделал небольшую паузу и как бы между прочим добавил: Русский разведчик точно в Таллинне.

– О!
– вздохнул Целлариус.
– Вы страшный человек, барон. Целый час вы обхаживаете мою секретаршу, говорите о чепухе. Рассказывайте!

Шлоссер взглянул на часы.

– Я разглядывал полученный от вас радиоперехват и не мог решить, сообщать о нем в Берлин или нет. В это время явился Франц. Выяснилось, что русский выкинул такую штуку с нашим дорогим гауптштурмфюрером, что у бедняги надолго пропал аппетит.

Шлоссер подробно рассказал Целлариусу о своем разговоре с Маггилем.

– Теперь вы понимаете, дорогой Александр, - сказал он, заканчивая, - что в Таллинне появился профессионал. Видимо, именно он отстучал перехваченную вами шифровку.

– Согласен. Мы заманили... Простите, барон...
– Целлариус прижал руку к груди.
– Вы заманили рыбу в пруд, теперь надо ее найти и поймать.

– Главное сделано, остальное - техника. Терпение и техника. Зачем нам искать? Искать станет русский. Он не отдыхать приехал, ему необходим подход к абверкоманде и ко мне. Он ищет подход, а мы ждем, ждем...
– Шлоссер говорил азартно, сейчас он совершенно не походил на спокойного, несколько флегматичного барона Шлоссера.
– Главное - не торопиться, не давать себя подгонять. Начнут трещать телефоны. Все чаще станет звучать команда: "Шнелль!" Ждать, ждать, Александр. Теперь-то мы его не упустим.

– Вы не упрощаете, барон?
– Целлариус добродушно хохотнул. Таллинн не аквариум, а у вас в руке нет сачка.

– Упрощаю?
– Шлоссер встал, быстро прошелся по кабинету, неожиданно рассмеялся.
– Хотите пари, Александр? Через неделю-другую я познакомлю вас с русским, вы будете иметь честь увидеть профессионального русского разведчика. Согласны?

– Ужин в "Паласе".
– Целлариус протянул поросшую рыжеватым пушком руку.
– Через неделю вы его перевербуете?

Шлоссер, скрепляя пари рукопожатием, поправил:

– Нет, лишь познакомлю фрегатен-капитана Целлариуса с офицером государственной безопасности Ивановым Иваном Ивановичем.

– А когда вы его возьмете?

– Александр, вы помните Зверева, летчика, которого мы забросили к русским в начале мая? Конечно, помните. Очень распространенная категория русских. Зверев пошел на позор, возможно, на смерть, для того чтобы принести пользу своей стране. Скорее всего "Иванов" человек той же формации. Его арест - лишь уничтожение одного противника.