Вот и для Лени, при ее скромном бюджете, это была единственная возможность прожить в Гамбурге три недели. О комнате в общежитии на такой короткий срок нечего было и думать, а три недели в отеле – непозволительно дорого. И даже в маленьких частных пансионах с завтраком цены казались непомерными.

В коридоре хлопнула дверь, резко оборвав тираду на испанском.

Лени заложила руки за голову и оглядела свое новое пристанище. Она опасалась, что впечатление от прошедшей ночи – не более чем сон. Но нет, все было по-прежнему. «С ума сойти», – подумалось ей. Оценки на сайте были положительные, но им недоставало того восторга, какого на самом деле заслуживала эта комната.

В дверь постучали, и Лени вздрогнула. Должно быть, кто-то ошибся, решила она и не стала отзываться. Но потом вспомнила про Вивьен.

– Эй, Простушка-Лени, ты проснулась? – в тот же миг донесся сквозь дверь ее голос.

– Да… две секунды.

Лени не хотела показаться грубой, поэтому откинула одеяло и направилась к двери. Сняла цепочку, повернула старомодный ключ и выглянула в коридор.

Вивьен стояла у двери в нижнем белье. Вот так просто!

– И даже не впустишь? Сначала спасаешь мне жизнь, а теперь заставляешь стоять перед дверью… Как это вяжется?

Лени оглядела себя и устыдилась. На ней были толстые шерстяные носки, за годы утратившие всякую форму, длинные штаны и белая мужская майка, явно ей большая – привычное и удобное облачение на ночь. Вивьен рядом с ней выглядела как модель из рекламы нижнего белья. Узкие кружевные трусики идеально, как вторая кожа, облегали тело, груди плотно сидели в чашечках бюстгальтера. Даже по ее волосам было видно, что она только поднялась с постели.

– Ну, как первая ночь на чужбине? – Вивьен смотрела на нее горящими глазами.

– Неплохо, – ответила Лени.

– Какие планы на сегодня? Показать тебе город? Я свободна до вечера. Потом снова наряжаться – и на охоту за богачами.

– Даже не знаю…

– Ой, да брось, я вроде как в долгу перед тобой. В конце концов, ты спасла мне жизнь.

С этими словами Вивьен прошлась по комнате, как будто у себя дома, раздвинула шторы и выглянула в окно.

– Вот бы на одну из таких лодок, а? Я слышала, они стоят целое состояние…

Лени не знала, как ответить. Она часто терялась, когда люди заводили пустяковые разговоры или о ком-то сплетничали.

Вивьен вдруг развернулась и хлопнула в ладоши.

– Так, ну всё, Простушка-Лени. Идем завтракать, я умираю с голоду. Должна же ты что-то есть? Тут за углом есть сказочная пекарня, там делают лучшие круассаны. А главное, сидишь прямо над каналом. Позволь пригласить тебя, моя спасительница.

Лени тоже проголодалась, однако предпочла бы пойти в кафе одна, чтобы спокойно познакомиться с городом и его жителями. Но и отказаться от приглашения, так чтобы это не выглядело бестактным, она не могла. Поэтому кивнула.

– Супер! Через полчаса зайду за тобой.

Какое-то время Яна лежала, прислушиваясь к тихому дыханию Номера Шесть, пока тишину не прорезал громкий сигнал. Он прозвучал единожды, в течение примерно пяти секунд, оставив за собой короткое эхо, после чего вновь воцарилась тишина.

Яна приподнялась и подтянула спальный мешок на обнаженные плечи. В противоположной камере шевельнулась Номер Шесть, тихо простонала и опустила ноги на каменный пол, но не стала сразу подниматься, а посидела на краю кровати, подперев голову руками.

Яна с трудом себя сдерживала. Хотелось спросить, что это за сигнал, как чувствовала себя Номер Шесть, как ее на самом деле звали и как долго она здесь пробыла. Яна хотела знать обо всем, но не могла задать ни единого вопроса. Простое принуждение к молчанию могло кому-то служить пыткой.

Номер Шесть с тяжким вздохом выбралась из спального мешка и поднялась. Решетка отъехала в сторону, освобождая путь.

Несмотря на холод, Яна тоже высвободилась из спального мешка и подалась вперед.

– Молчи! – предостерегла Номер Шесть. Взгляд, изможденный и полный уныния, все же был тверд. – Это прозвучал сигнал, что наша еда готова, и я могу забрать ее.

Она медленно подошла к полукруглому отверстию, опустилась на колени и полезла внутрь. Темнота поглотила ее почти мгновенно.

Это было невыразимо жалкое зрелище. Яна почувствовала, как внутри закипает злость. Она всегда легко поддавалась гневу и быстро теряла контроль над собой. Порой она сама пугалась той дикой ярости, которая в ней бушевала. И необходимость соблюдать правила их похитителя приводила ее в бешенство.