– Я не знаю фамилии, мы знакомы всего три дня.

Взгляд офицера был вполне красноречив.

– Послушайте, – начал он таким тоном, словно говорил со слабоумным. – В Германии взрослые имеют право находиться там, где им хочется, и никто не обязан сообщать о своем местоположении друзьям и даже родным. Вы предполагаете, что вашей подруге грозит опасность?

– Да, я об этом и говорю. Мы живем в квартире убийцы… ну, то есть, возможно, это убийца, потому что он садился в этот белый фургон.

– Не хочу вас обидеть, но вы говорите крайне путано. Давайте присядем, и я запишу ваши данные.

Теперь офицер говорил более участливо, и Лени решила, что уже близка к цели. Он провел ее вдоль стойки, во внутренние помещения участка, открыл дверь в крохотный кабинет и предложил сесть.

Лени назвала свой адрес и место текущего пребывания, после чего попыталась еще раз – насколько возможно, спокойно и конструктивно – объяснить, почему она беспокоилась за Вивьен. Сделать это без упоминаний о Фредерике оказалось совсем непросто.

В конечном счете офицер покачал головой.

– Этого недостаточно, чтобы объявить человека в розыск.

– Почему?

– Потому что вы с этой Вивьен едва знакомы и сами же упомянули, что она отправилась в Амстердам. Она не обязана ставить вас в известность.

– А что, если она никуда не поехала, а была похищена? Не можем же мы оставить всё так, будто ничего не случилось? Свяжитесь хотя бы с хозяином квартиры, Хендриком тен Дамме.

– Давайте поступим так, – начал служащий. – Я внесу ваше заявление в систему, но мы выждем еще двадцать четыре часа. Может, ваша Вивьен еще объявится или выйдет на связь… По опыту могу сказать, что в большинстве случаев так и происходит. В противном случае вы придете еще раз, и мы обсудим дальнейшие действия. Идет?

Лени понимала, что офицер хочет от нее отделаться. Он ей не верил или не воспринимал всерьез, а может, и то, и другое, а Лени устала объясняться. Все было в точности так, как накануне ночью предупреждал Фредерик.

В расстроенных чувствах Лени покинула участок. У нее просто не укладывалось в голове, как такое возможно, чтобы человек пропал средь бела дня, и никто ничего не предпринимал.

Лени поискала Фредерика, но и тот куда-то исчез.

Очередное разочарование…

Может, с самого начала не стоило ему доверять? В конце концов, Лени о нем ничего не знала, и все, что он рассказал, могло быть выдумкой. Не в первый раз она садилась в лужу благодаря своей доверчивости.

Лени отправилась обратно в издательство. Что еще ей оставалось?

Вивьен открыла глаза.

На краткий миг внутри вспыхнула надежда, что все это был кошмарный сон, но затем присмотрелась к обстановке, и ее вновь захлестнул ужас.

Она лежала на широкой кровати, в спальне, совершенно ей незнакомой. Стена напротив представляла собой сплошную зеркальную поверхность, за которой, наверное, располагался шкаф. Остальные стены сияли ослепительной белизной. Единственное окно было закрыто снаружи рольставнями. Настольная лампа возле кровати давала тусклый свет.

Тишина.

Ни единого звука.

Вивьен поднялась и села.

Комната оказалась просторной, с высокими потолками; все выглядело новым и дорогим. Полная противоположность подвалу, где Вивьен очнулась в первый раз.

Подвал? Номер Семь?

Память работала с перебоями, сохранились лишь бессвязные впечатления и ощущения. Как она здесь оказалась? Что произошло?

Ей вдруг вспомнился человек в гидрокостюме, но, как Вивьен ни напрягала память, больше ничего припомнить не удавалось. Словно черная дыра поглотила все ее прочие воспоминания.

Вивьен откинула одеяло и собралась встать, но обнаружила, что совершенно голая. В тот же момент за дверью послышались голоса.

Разговаривали мужчина и женщина. Вивьен не могла разобрать слов, но, судя по интонациям, они как будто спорили.

Дверь вдруг распахнулась. Вивьен вздрогнула и подтянула одеяло до подбородка.

В комнату вошла Номер Семь. Только теперь она представляла полную противоположность той забитой и запуганной пленнице из подвала. На ней были чистые, плотно облегающие джинсы и шерстяной свитер сливового цвета. Длинные волосы ухожены, лицо в косметике, на изящной шее – тонкая золотая цепочка.

Номер Семь закрыла дверь, встала перед кроватью и, скрестив руки на груди, смерила Вивьен взглядом.

– Выспалась? – спросила она с насмешкой в голосе. Улыбка была словно нарисована у нее на лице и буквально кричала, что с этой женщиной лучше быть осторожнее.

– Что… что произошло?

– А ты как думаешь? У тебя поехала крыша. Ты верещала как сумасшедшая, так что нам пришлось тебя утихомирить.

– Вам?

– Ну, скорее мне. Хозяин не умеет обращаться со шприцами. Ты ничего не помнишь?