– Есть что-нибудь для меня? – спросил Йенс.

– Долгое время особняк на Айленау принадлежал семейству Ройтер, – сообщила Ребекка. – Они торговали чаем, кофе и специями и вплоть до конца восьмидесятых держали там склад.

– Это объясняет наличие лифта и доступа к каналу, – задумчиво проговорил Йенс.

– В две тысячи втором особняк был продан. Новый владелец, японский инвестор, перестроил его в отель. До две тысячи двенадцатого отель назывался «Айльбек-отель», после чего снова был продан – судя по всему, по выгодной цене. С того времени у него несколько владельцев.

– А тен Дамме? – спросил Йенс. Он стоял возле стола и не решался приблизиться к Ребекке.

– Ему принадлежит четвертый этаж. У каждого этажа свой владелец, я распечатала тебе список. Третий и пятый этажи в две тысячи четырнадцатом снова сменили владельцев и были реконструированы.

Ребекка протянула ему листок, и впервые за это время они встретились взглядами.

– Что такое? – спросила она.

Йенс не знал, что сказать, и на мгновение замешкался.

– Ломаешь голову насчет вчерашнего? – беззаботно спросила Ребекка.

– Нет… а должен?

Она пожала плечами.

– По мне, так всё в порядке… если в следующий раз не забудешь конфеты и бутылку красного вина.

«В следующий раз», – подумал Йенс, и с плеч у него словно гора свалилась.

Дверь вдруг распахнулась, и в приемную стремительно вошла фрау Баумгартнер.

– Ага, вот вы где! – воскликнула она. – Кернер, я снова получила жалобу на вас.

– Позвольте угадать… от адвоката Клуге?

– В точку. Что вы такое учинили? Не потрудитесь объяснить?

Марайке Баумгартнер уперла кулаки в бедра и требовательно смотрела на Йенса. Настроение у нее явно не задалось.

– Вы очень кстати, – сказал Йенс. – Я как раз собирался к вам обратиться. Мне нужно согласовать розыскные мероприятия, и если что-то пойдет не так, вас завалят жалобами.

Он открыл дверь в свой кабинет и жестом пригласил начальницу внутрь.

Мгновение фрау Баумгартнер стояла неподвижно и буравила Йенса свирепым взглядом, но затем прошла в кабинет. Комиссар задохнулся от аромата ее духов.

– Понятия не имею, за что вас повесили на меня, – проговорила она.

Прежде чем войти следом, чтобы обсудить рискованный план по спасению Вивьен и Лени Фонтане, Йенс повернулся к Ребекке.

– Эта резиновая лодка, про которую ты говорила… можешь ее одолжить?

– Пакрафт. Когда он тебе нужен?

– Немедленно.

– Он у меня в подвале. Нужно его достать, и я объясню, как им пользоваться.

– Отлично. Спасибо.

Ребекка улыбнулась, но эта улыбка отличалась от прежних.

В ней таилась нежность.

У Фредди снова был телефон!

Разумеется, не собственный – телефон принадлежал комиссару Кернеру, и все-таки приятно было держать его в руке. Это был своего рода шаг к прежней жизни: он получил телефон, потому что оказался нужен. Спустя три месяца уличной жизни, во время которых он был никем и ничем, призраком, не вызывавшим у людей ничего, кроме досады, Фредди вдруг стал человеком, который мог помочь в задержании убийцы.

Плевать, что будет после. В данный момент имела значение только эта задача. Он должен разыскать Лени Фонтане, любой ценой.

Кернер ясно дал понять, что никто, кроме них, не знает об этом сговоре. Строго говоря, это противозаконно, но Фредди было все равно. В конечном счете их ждал успех, и только это играло роль.

Фредди стоял неподалеку от моста, который отделял Кумюлентайх от Айльбекканала, и наблюдал за плавучими домами. Тен Дамме пока не показывался, но рано или поздно это должно было произойти. Десять человек из полиции следили за каждым его шагом, и Кернер велел им не проявлять особой скрытности. Да, тен Дамме их заметит – так и было задумано – и попытается от них отделаться. Единственным, кого он не заметит, будет Фредди. А уж он пристанет к нему, как муха к навозной куче.

Кернер надеялся, что тен Дамме приведет их к Вивьен и Лени – вероятно, он держал их в каком-то укрытии. В доме на Айленау их точно не было, и Кернер прекратил все следственные мероприятия, чтобы тен Дамме не узнал, что они обнаружили потайной выход.

Работа в полиции представлялась Фредди увлекательным занятием. Быть может, он выбрал не ту профессию? Выслеживать мерзавцев вроде тен Дамме, спасать людей – в этом что-то было. Потому что речь шла не только о том, чтобы зашибать деньги, достигать успеха и кичиться этим. Охота на преступников особым, благородным образом расширяла тот узкий горизонт, которым ограничивало себя современное общество потребления.