Шрифт:
Ирина Вадимовна пошла в отца. Женщина, которая могла сделать высочайшую карьеру, всю жизнь оставалась домохозяйкой, проявляя упорство в приготовлении борщей и фирменных пирогов, жесткость и решительность – в воспитании сыновей, особенно первенца.
Вечером Оксана Михайловна стояла у дверей и сомневалась: позвонить, нажав на белую пластиковую кнопку советского звонка, или интеллигентно постучать в дверь. Учительница словно не могла выбрать, как деликатнее начать разговор, чтобы не сгустить тучи. Наконец она коротко позвонила.
Дверь открыла статная темноволосая красавица. Несмотря на зрелый возраст, Ирина Вадимовна сумела сохранить и женскую красоту, и великолепную осанку. Ни о каком домашнем халате не могло быть и речи: мама Коли была при параде в полном смысле этого слова. На заднем фоне гостей встречал сам генерал – черно-белое фото ее отца, сделанное в июне 1945 года, в день Парада Победы.
– Проходите, мы вас ждем! – Ирина Вадимовна сверкнула ослепительной улыбкой.
Учительница робко вошла в гостиную: стол был накрыт, белая скатерть хрустела от тяжелых накрахмаленных оборок, напоминая количеством угощений самобранку.
В центре, по-королевски возвышаясь над блюдами, стояла супница и гордо демонстрировала, как в ее недрах еще бурлит и дымится огненно-красный гвоздь программы – знаменитый генеральский борщ!
– Присаживайтесь, давайте отужинаем вместе! – Мама Коли любезно отодвинула стул от роскошного стола, приглашая гостью разделить трапезу.
Та засмущалась:
– Я же буквально на пару минут! Не хотела отнимать ваше время…
– Ну что вы! Жизнь моего сына крутится сейчас вокруг школы, я бы очень хотела знать, как там обстоят дела. Правда, Николай? – Ирина Вадимовна грозно зыркнула в сторону кресла.
Оксана Михайловна с удивлением обнаружила, что ее ученик все это время сидел там, стараясь казаться совершенно незаметным.
– Коля? – учительница округлила глаза. – Я тебя не заметила… Здравствуй! Я думала, ты играешь на улице с мальчишками.
– Играть будет, когда заслужит, – веско произнесла мама Коли. – Так что же случилось? Что вас привело к нам? Уж точно не отличные отметки? – Задавая наводящий вопрос классной руководительнице, Ирина Вадимовна сурово смотрела на сына.
Коленька стал каким-то прозрачным.
– Вы знаете, в последнее время у Коли учеба действительно стала хуже. Мальчик невнимательный. Вчера не смог решить элементарный пример, а на уроке литературы забыл стихотворение, – Оксана Михайловна начала мягко, спокойно стараясь подвести к главному, что сегодня днем Коля прогулял урок английского. Она сбилась с ног, прежде чем ребенка нашли – он сидел в актовом зале, глубоко за сценой, и плакал.
Но Ирина Вадимовна даже не стала слушать финал истории.
– Коля! – заорала она так, словно тот был на другом конце улицы.
Мальчик нехотя слез с кресла и подошел к матери.
– Какое это стихотворение ты опять забыл?! Чего молчишь?
Ребенок мялся и смотрел в пол.
– Которое мы учили? – грозно спросила мать. – Ты же его прекрасно знаешь!
Коля молчал.
– Ну-ка… «Буря мглою небо кроет…» – процедила сквозь зубы Ирина Вадимовна. – Что дальше, а?
Коля стоял как вкопанный. Было ощущение, что мальчишка онемел. Оксана Михайловна даже не подозревала, что в действительности собиралась буря и очень скоро на ее глазах разразится гроза.
– Что молчишь?! – уже не сдерживалась мать.
Вдруг, совершенно неожиданно, она встала и отвесила пацану звонкую оплеуху.
– Идиот! – объяснила свои действия Ирина Вадимовна. – Мы сто раз с тобой повторили вчера это стихотворение. Ты язык проглотил?
Коля стоял ни живой ни мертвый. Учительница тоже потеряла дар речи.
Внезапно мать ученика подошла к столу, взяла тяжелую супницу с обжигающим борщом и с размаху бросила на пол с такой силой, что даже дорогущий ковер не смягчил удар. Посудина разлетелась на тысячи мелких осколков, залив кровавым фонтаном все, до чего долетели брызги. Пара капель попала на белую юбку учительницы, которая от шока только поджала ноги под стул. Коля же продолжал стоять перед матерью, в огненной реке из супа, и только немного вздрогнул, когда крупный фарфоровый осколок вонзился ему в лодыжку. Потекла алая струйка настоящей крови.
– Коленька, у тебя кровь! – Оксана Михайловна, вышедшая вдруг из ступора, попыталась вскочить и осмотреть ребенка.
Но ее слова сработали как спусковой крючок. Мальчик, прекрасно зная, в отличие от учительницы, что это только начало спектакля, вдруг в три прыжка оказался в туалете. Громкий щелчок ознаменовал передышку – сын спрятался от грозной матери и защелкнул дверь.
– Вот поганец! – прокричала Ирина Вадимовна, не терпевшая неповиновения. Поискав глазами какой-нибудь тяжелый предмет, но вспомнив, что Коля все равно пока недоступен и его не поколотишь, она направилась к двери. Тяжелым кулаком постучала, прикрикнув: