— Он не бросал тебя. Уже на следующий день он понял, что натворил. Слышишь, Рита?

Марго-Рита слышала, но молчала. Внутри неё удушливой волной поднималась злость, но пока ей удавалось держаться.

— Понял и перевернул вверх дном всю общину в попытке вызвать контрабандистов и отправиться за тобой. Но ему не позволили. Ему нечего было предложить взамен, и над его просьбой просто посмеялись. Ведь считалось, что тебя отправили в хорошее место, а всего его страхи — просто глупость.

Каждое её слово втыкалось в спину Марго-Риты острым ножом, а с губ рвался вопрос: почему? Почему он вообще решил избавиться от неё? Но Марго-Рита молчала, прекрасно зная ответ.

— Именно после этого он стал одержим идеей найти спрятанный под снегом город. Чтобы ты не ждала его целый год… Он почти не появлялся дома, пропадая в нижних тоннелях. А однажды… — Сни-Жанна замолчала, словно ей было тяжело говорить.

Марго-Рита не понимала, почему всё ещё сидит и слушает её. Ей хотелось вскочить и постыдно сбежать, но она продолжала сидеть, как примороженная, а сердце билось так, что, казалось, вот-вот вывернет наружу грудную клетку.

— Однажды, когда год уже почти подошёл к концу, он не вернулся. Он погиб, Рита, но, я уверена, до самого конца сожалел о том, что позволил тебя увезти.

В каюте наступила звенящая тишина. Марго-Рита на негнущихся ногах поднялась и сделала три шага в сторону полуприкрытой двери. За её спиной раздался удивлённый вопрос Сни-Жанны:

— Рита?

— Я услышала тебя, — не оборачиваясь, с трудом выталкивая слова из горла, хрипло проговорила Марго-Рита, вышла в коридор, прислонилась лбом к ледяной стене напротив и едва слышно прошептала: — Спасибо, что сказала.

По её щекам, сколько она ни пыталась сдержаться, покатились слёзы. Несмотря на всё, что было, она где-то глубоко в душе продолжала любить отца всем сердцем, и новость о его смерти сильно ранила.

Когда на её щеках застыла ледяная корка, Марго-Рита почувствовала, что слёз не осталось. Ей действительно стало легче, и только тогда она наконец обратила внимание на жуткий холод, стоящий в погружённом в темноту коридоре.

— Почему же так холодно? — тихо сказала она, увидев, как из её рта вырвалось облако плотного белого пара. — Не нравится мне всё это…

Тусклый свет сферы, падающий из каюты в коридор, выхватывал из темноты покрытые инеем стены, под ногами хрустел пластик. Приглядевшись, Марго-Рита увидела, что лампы на потолке и полу разбиты. По спине побежали мурашки, а сердце сжалось в предчувствии беды.

Кают-компания встретила Марго-Риту тишиной и сумраком. Под потолком висела волшебная сфера, освещая разгромленное помещение. Перевёрнутый сломанный стол громоздился в углу на одном из диванов, кухонные шкафы лишились дверей, отломанный синтезатор пищи, погасший и молчаливый, валялся на полу чуть в стороне от своего привычного местоположения, остатки лавок кучей металлолома лежали на втором диване — было видно, что в помещении кое-как прибрались, освобождая проходы.

— И-Ван? — позвала Марго-Рита, но ей никто не ответил. Порыв ветра со стороны рубки заставил поёжиться и плотнее завернуться в куртку.

Забыв обо всём на свете, она быстро преодолела коридор и замерла на пороге. Сердце пропустило удар и рухнуло куда-то в пятки; перехватило дыхание; колени задрожали и подогнулись. Марго-Рита опёрлась о стену и, зажмурившись, принялась тереть глаза.

— Нет, этого не может быть. Мне всё кажется. Это сон, просто сон. Проснись, Марго-Рита! Ты должна проснуться! — Крик обжёг горло болью и перешёл в хрип. Она больно ущипнула себя за щёку и открыла глаза — картина в рубке ничуть не изменилась. — Этого не может, не может быть!

Левая сторона рубки была смята и искорёжена ледяной глыбой высотой в половину человеческого роста. Полукруглая панель управления превратилась в груду проводов, плат, экранов и затихших навсегда навигационных приборов. Кресла капитана и штурмана под действием ужасающей силы слиплись и, топорщась кусками ткани, лежали у ног дрожащей Марго-Риты. Сквозь широкий пролом виднелся кусок чёрной скалы и снежное поле. Позёмка поднимала в воздух мириады снежинок и задувала в покорёженную рубку, покрывая груду металлолома тонким слоем снега. В небольшом сугробе, словно на пуховой перине, лежала наполовину скрытая, поцарапанная пластиковая коробка.

Эта крохотная деталь стала для Марго-Риты последней каплей. Она судорожно вздохнула, ощущая, как морозный воздух с трудом пробивается в лёгкие.

— Нет, нет, этого не может быть, — шёпотом, как молитву, повторяла она, вперившись бессмысленным взглядом в коробку, представляя, что всё вокруг это сон и она вот-вот проснётся, зайдёт в привычно знакомую рубку, сядет в любимое кресло и, услышав мягкое урчание двигателей, поднимет «Удачу искателя» в воздух.

Порыв ветра бросил ей в лицо горсть снега, Марго-Рита вздрогнула и очнулась. Рубка по-прежнему пребывала в плачевном состоянии.