Экипажи тяжёлой техники успели сменить диспозицию. Один бронетранспортёр притиснулся к подножию памятника и лениво водил пулемётным жалом, прикрывая левый фланг. Два других подъехали ближе и расположились напротив порталов, экипажи возились с перезарядкой. Между ними встал танк, и раз за разом посылал фугасно-осколочные снаряды в чужой мир. Нечасто. Чисто для профилактики. Шилка осталась на прежнем месте в самом начале Паркового проспекта, только развернула башню чуть вправо.

Картинка на одном экране поехала в сторону — оператор решил осмотреться — Эдик увидел четыре третьих БМП, ещё один танк и несколько тентованных «Урала», выстроившихся в походную колонну на подъезде со стороны Михаила Фадеева. Очевидно, армейский резерв. Вдоль улицы Цвиллинга выстроились гибэдэдэшные экипажи, с работающими без звука мигалками. На территории выгоревшего сквера занимал позиции спецназ ФСБ. Их едва удалось разглядеть — чёрное сливалось с чёрным.

На углу Дома Советов расположился сводный полицейский отряд, числом до пехотного взвода, прибывший сюда на двух пассажирских «Газелях» и одном «Валдае» с кунгом УФСИН. Бойцов Росгвардии не наблюдалось, они, скорее всего, оцепили периметр, за пределами видимости камер.

— Были ещё прорывы? — уточнил Эдик, дожевав последние чипсы, и с сожалением посмотрел на дно пустого пакета.

— Парочка мелких, — ответил Андрей. — Подавили, как только возникли.

— Ну и славно…

На первый взгляд можно расслабиться.

Да и почему, собственно, нет? Интервентов разбили наголову, портальный прорыв купирован, прорвавшихся чудовищ добивают бойцы. Погибших парней только жалко, но если рассуждать голыми цифрами, потери для масштабов побоища вышли мизерными — полтора десятка людей, считая со спецами Заслона…

Самочувствие тоже заметно улучшилось. Кристалл насыщался магией, щедро разлитой в пространстве, внутренние резервы организма потихонечку восстанавливались. К слову, умножился приток перламутрово-электрической силы — Эдик это отдельно отметил и решил, что причина во множестве работающих рядом двигателей. Вдобавок с каждым выстрелом танковой пушки, чувствовал небольшой прирост стихии огня. Ещё немного и он восстановится полностью, как чародей в ранге Магистра.

По-настоящему Эдика сейчас волновало всего два момента: с какого хрена три портала открылось из одного локуса и где заказать пиццу. Ну и кофе. Большой стакан латте.

— Вить, может, пошлёшь кого-нибудь в ближайший фастфуд? — попросил он Виктор Вениаминовича. — Жрать охота, спасу нет.

— Ты охренел?

Больше полковник сказать ничего не успел.

На площади громыхнуло — жахнул «Т-80», посылая новый снаряд в мир Сахаба. Монитор перекрыла яркая вспышка от выстрела, в тот же миг в стороне сгоревшего скверика гукнуло, и лучи восходящего солнца окрасились густым фиолетом. Айтишники, не сговариваясь, подняли дроны повыше и развернули камерами к Дому Советов.

Над крышей правительственной постройки лучилась аура цвета фиалок, а в одном из двух внутренних двориков наливалась лиловым портальная сфера. И разнообразие фиолетовых оттенков говорило о многом.

— Что это, Эддард? — воскликнул полковник, увидев, как Эдик поменялся в лице.

— Перенацеливай танки, пока портал не открылся! — крикнул тот. — И людей отводи!

Виктор Вениаминович схватился за рацию.

— Командирам подразделений, отвести личный состав к Советской. Всем тяжёлым: цель — новый портал. Работать на уничтожение. Повторяю, всем тяжёлым…

***

Танк, стрелявший по миру Сахаба, довернул башню и без разговоров лупанул по Дому Советов. Грохнул взрыв. Левая колоннада разлетелась осколками камня, в фасаде появилась дыра, окна осыпались стеклянным дождём. Третьи БМП взревели движками, выпустили чёрные шлейфы дымов и выдвинулись на позиции, на ходу нацеливая спарки автоматических пушек. Следом, с лязгом гусеничных траков, тронулся резервный «Т-80». Но, прежде чем успел сделать хоть выстрел, портал развернулся в тор перехода и оттуда начали выскакивать фигуры. Рослые, широкоплечие, ловкие. Затянутые в чёрную кожу с отделкой в цвет крови и просторными капюшонами с красной оторочкой на головах. В руках у каждого свернулся кольцами боевой бич, а за спиной торчали эфесы парных мечей. Эдик насчитал двенадцать воинов, прежде чем во втором дворике скрутилась новая лиловая сфера.

— Кто это, Эддард? — повторил свой вопрос Виктор Вениаминович.

— Погонщики Скверны, — пояснил неожиданно севшим голосом Эдик.

Его слова потерялись в канонаде орудий — экипажи, согласно полученному приказу, принялись методично расстреливать стены Дома Советов. В ответ прилетела чернильная клякса и сочно плюхнула в памятник Ленину, прямо в плешивую голову. Эдик скривился, словно он этих чернил вдоволь хлебнул, и приложился к толяновской фляжке — магия Скверны осталась на языке приторной горечью.

— Мне показалось, или Владимир Ильич шевельнулся? — ткнул пальцем в экран донельзя изумлённый Андрей.

К сожалению, не показалось.

Холодный гранит вдруг обрёл пластичность человеческого тела, памятник ожил и спрыгнул на броневик…

Речь, что ли, захотел толкнуть, по старой привычке? Эдик потряс головой, сбрасывая наваждение, но в ушах долго ещё не затихал картавый голос, обещающий землю крестьянам, фабрики рабочим, а власть народу. В смысле, Советам…

БТР от тяжести вздрогнул, ребристые колёса расплющились по асфальту лепёхами толстой резины, и пока люди внутри соображали, что приключилось, Владимир Ильич принялся остервенело топтать пулемёт. Когда толстый ствол КПВ изогнулся сплющенным коромыслом, каменный Ленин переключился на башню и попытался отодрать люк, с тем чтобы выковырять экипаж.