Сплошное невезение!

Но лучше пусть под полом останется магическая воронка, чем все растение, — рассудила я и принялась вытаскивать горшки во двор. Дух я перевела, только когда растения все до единого стояли на пожарище.

Мне захотелось рассмотреть лихоцвет получше при дневном свете. Хоть он и рос в подвале, но, как ни странно, заморышем не выглядел. И черешки, и стебель были обычными, как на рисунке, а не удлиненными, как это случается с комнатными растениями. Удивительно! Можно было подумать, что лампа накаливания в 500 ватт давала им столько света, сколько нужно, но… Какой бы мощной она ни была, спектр у нее не тот. Растения не могли не голодать.

Думать, что к чему, времени не было: в любой момент мог вернуться Игнат. Наверняка он только рад будет сдать меня друиду с потрохами. И я принялась спешно вытряхивать растения из горшков и скидывать в ямку, из которой дядя выкапывал торф.

Через несколько минут вся запрещенка была зарыта и засыпана пеплом и землей. Горшки я сложила один в один и прикинула, куда могу спрятать. Ничего, кроме кустов у дороги, на ум не пришло.

Не прошло и часа, как я подчистила все круги, остававшиеся от горшков на цементном полу. Наконец, я вымыла руки и посмотрела на свое полинявшее платье и засаленную куртку с плеча Игната. И только теперь спохватилась, что перед друидом я тоже была в этой одежде, даже про модное пальто забыла. Которое вообще-то мне очень идет.

На миг мне взгрустнулось, но я быстро отогнала от себя печаль. Какая разница, какое на мне платье и пальто. Для Элиана я всего лишь подозреваемая и никто больше.

Несомненно, главным чувством, которое испытывала к друиду Настя, был страх. И это он в самые неподходящие моменты отзывался во мне учащенным пульсом и нехваткой воздуха. Но сейчас на смену страху пришло кое-что новое.

Мне вдруг стало важно выглядеть в глазах Элиана достойно. Вот только вместо гордости, пусть небольшой, за то, как я справляюсь с обрушившимися на меня проблемами, ощущала я один опустошающий стыд.

Как же повернуть вспять все, что натворила Настя?

Размышляя о своей новой жизни, я зашла на кухню, и меня окутали отголоски аромата лиственного леса. А в ушах зазвучал бархатистый голос Элиана. Непрошеное воображение сразу нарисовало, как он произносит мне что-то на ухо и обнимает за талию.

Ответной реакцией по коже пробежала истома, а память озарило несколько вспышек.

— Спрячь понадежнее, — горячее дыхание обожгло ухо. — Магическую воронку они создадут не сразу, не забудь их как следует удобрить.

— Да знаю я, знаю. — И я как наяву почувствовала колючие семечки в своем кулаке. — Ты останешься?

— Не могу, любовь моя, — вздохнул Артур так скорбно, что даже я, Ася, готова была поверить в его искренность. — Мне еще надо напитать силами руническую вязь. Но потом, когда все свершится, я твой навечно.

В голову ударила эйфория, и я скрипнула зубами от досады. Самые щекотливые Настины эмоции по-прежнему не желали меня оставлять.

От обещания Артура стать моим навечно я вздрогнула и, стряхнув морок, задумалась, как выяснить, не останется ли мне от него подарок. Все-таки если я… то есть Настя, забеременела, то лучше мне об этом узнать пораньше.

Поговорить с кем-нибудь из сельчанок?

Мысль не сказать чтобы хорошая, но сейчас у меня вообще кризис идей. Будь я в своем мире, я бы просто пошла в лабораторию и сдала кровь на гормон ХГЧ. Но здесь вместо лаборатории светлая магия, которой, к слову, в Ведунах уже нет. Остается темная, но я все равно понятия не имею, как с ней управляться. Так что почему бы не обратиться к знаниям и опыту, накопленному поколениями женщин.

А пока надо было заняться делом. И я перебрала уже расфасованные сборы трав, а потом решила воспользоваться маленькой печкой в своей комнате. Открыла вьюшку, выгребла золу из зольника. Вопрос, чем топить, не стоял: пламя мне нужно было погорячее, поэтому дрова остались не у дел.

Я принесла шесть брикетов торфа — Игнат накопал его вчера немало, но я решила поэкономить — и разложила их в горниле в два ряда. В чулане из маленького сундука выгребла остатки стружек и посыпала ими торф. Добавила старую газету и чиркнула спичкой.

Если пламя опять не пожелает разгораться, то придется сегодняшние планы отложить до того дня, когда у меня появится керосин. Это был плохой вариант, ведь лекарство для Софии Дмитриевны нужно приготовить как можно скорее. Да и я вряд ли усну, если не поговорю с Матреной. А идти к ней с пустыми руками мне не позволяла совесть.

С напряжением я следила за хилым огоньком, который, оставляя свернутые в трубочку черные огарки, поглощал тонкие газетные листки. Постепенно синее свечение у его основания исчезло, а сам огненный язычок увеличился в размере. Он подхватил стружки и перекинулся на брикеты торфа. Я закрыла заслонку, и вскоре огонь бодро загудел.

Затем я приготовила чугунок с водой, чтобы разместить его в горячих углях, как только печь выгорит, и задалась новым вопросом. Сейчас-то у меня всего пять бутылей и я в них не запутаюсь, но, когда наберется несколько десятков, не ошибиться станет сложнее. Надо позаботиться о том, чтобы обозначить отвары на бутылках. Поэтому мне нужна писчая бумага, ручка и, видимо, чернила.