— Александр… — послышался озабоченный голос Елизаветы. — Всегда рады тебя слышать. Но прямо сейчас у меня важное совещание. И как уже сказала, я была бы рада видеть тебя здесь, но тебя здесь не вижу.

— Простите, Ваше Императорское Величество! — произнес я, абсолютно без всякого сожаления. — У меня есть дела поважнее.

С той стороны раздался обиженный хмык.

— Важнее, чем судьба твоей родины?

— Родина справится сама, пока что, — уточнил я. — И да, я к вам по делу, много времени не отниму. Слушайте внимательно…

За что любил её Императорское Величество, что она понимала меня с полуслова. Да, она не оставляла попыток подколоть меня. Но если мне нужно было сказать по делу, она тут же умолкала.

— Князь Морозов там?

— Да, Саша, он здесь.

— Я здесь, — послышался голос.

Ясно было, что Императрица включила конференц-связь.

— Я, в принципе, всё, что знал, уже рассказал и вам, и Хрулёву. Но меня посетила одна мысль: свяжитесь со всеми мировыми державами, у кого там есть форпосты. Я сожалею, но придётся отправить туда всех доступных лекарей и Одарённых, владеющих магией света. Когда твари нападут на крепость, накрывайте их очищающим кругом, и лупите из всего, из чего можно. Простое оружие им ничего не сделает. Но под воздействием магии света они могут не успеть отреагировать и спрятать своё тело в Тени. В общем, чего я вам рассказываю: с нежитью в Разломах большинство из вас знакомы. Это та же самая нежить, просто более сильная. Постарайтесь не дать им прорвать периметр, ну а я постараюсь поддать огонька изнутри. Думаю, этим уродам это точно не понравится.

— Спасибо, Саша, — серьёзно ответила Императрица. — И удачи тебе!

— И вам удачи! Удачи всем нам!

Я положил трубку и угрюмо уставился в окно, где светило весеннее солнышко и щебетали птички. Очередное трудное решение. Кого из своих людей мне нужно взять на эту битву? Чьими жизнями, безусловно преданных мне людей, я могу пожертвовать?

Я тяжело вздохнул. Всё-таки, будучи Охотником-одиночкой, мне было явно веселее. Боюсь, что таким образом Кодекс решил меня… хмм… даже не знаю… проверить?

Континент Австралия

Столица Австралийского Королевства, город Сидней

Международный аэровокзал

В буфете аэровокзала сидела очень колоритная, но странная компания: трое мужчин с большими военными сумками, один юноша, одетый примерно также, как и мужчины, и один подросток. Вот он как раз выделялся из этой компании растрепанными взъерошенными волосами и ярко голубыми глазами. А ещё странной одеждой: в цветастых шортах, такой же рубашке, и шлёпанцах на босую ногу. При том, что под жарким солнцем Австралии загорели все четверо, этого паренька издалека можно было принять за аборигена… но если бы не цвет его волос и цвет глаз.

— Слышь, деревня, — сказал Коля Костриков, — вилки и ножи для кого придумали?!

Паренёк, к которому обращались, с усмешкой осмотрелся, посмотрел на юношу и, не отводя взгляда, медленно и со вкусом облизал пальцы, жирные от мясной подливки.

— Ну ты, трындец, Маугли-злодей! — покачал головой Коля, которого самого с приборами обращаться научили ещё в военном училище. А потом к воспитанию приложила руку госпожа Анна, которая периодически захаживала в казармы гвардейцев. Вообще-то, за этим всем было смешно наблюдать: как опытные ветераны, которые сидели на расслабоне, кто-то даже закинув ноги на стулья, сразу выпрямляли спины, садились ровно, и хватали ножи, которыми, в принципе, никто не пользовался. Всем хватало вилок и ложек… А на всякий случай, у каждого на поясе висел боевой нож.

Странная реакция, учитывая, что многим из них Анна Галактионова в дочери годилась, а некоторым и во внучки. Вот только не было в этом ничего неестественного, тем более, не было страха. Анну все уважали и, можно сказать, любили. Стало уже привычным, что всё, что касается боевых действий, Александр решал сам. А всё, что касалось экономических, денежно-бытовых вопросов, — тут уж в дело вступала Анна. Все вопросы от любого гвардейца были выслушаны и, как правило, решены.

О Роде Галактионовых уже пошла слава, как об одном из самых щедрых Родов. Как Александр, так и его жёны, требовали от своих бойцов безоговорочной преданности, но щедро оплачивали эту преданность, как самим бойцам, так и, в случае несчастья, их семьям. Именно поэтому отбоя от желающих не было.

— Кто такой Маугли? — поинтересовался Михаил, причём повернулся он к Олегу Горохову. Паренёк уже понял, что никто из Паладинов не упустит возможности его подколоть. Олег так-то был самым серьёзным.

Конечно же, Олегу никто не дал возможности ответить. Макс заржал, Коля тоже.

— Это один… обезьяныч, которого в джунглях макаки вырастили, — весело проговорил Коля.

— А в глаз? — хмуро поинтересовался Михаил, привставая. — Ты сейчас моё племя обезьянами называл?!

— Эй, да пошутил я! — Коля понял, что сотворил херню. — Это называется «аллегория».

— Алле…что? — тут же нахмурился Мишка.

— А… деревня! — ещё раз махнул рукой Коля. — Вот как с ним разговаривать, дядя Максим?

— Нормально с ним разговаривать, — Самохвалов усмехнулся, расправляясь с огромным ароматным стейком. — Манеры привить можно всегда, а вот с силой надо родиться.

Самохвалов, в отсутствии Анны, по старой привычке орудовал боевым ножом. Именно им и махнул он в сторону висящего на шее Михаила медальона.

— Очень интересно, парень, что там у тебя запечатано?