Ставки действительно очень высоки.

К тому же, как говорил один мудрец, чем больше сила, тем больше ответственность, Питер. Я вроде бы не Питер и никогда им не был, но целиком с этим согласен. Ответственность — вещь рискованная. Смогу ли я разобраться во всех тонкостях этого мира и действовать правильно? Пока что я совсем в этом не уверен.

Мои размышления на тему «быть или не быть» бесцеремонно прерываются стуком в дверь кабинета лорда Конфуция. Тот в изумлении вскидывает брови — похоже, старик совсем не ожидает гостей.

— Да?

Дверь открывается, и на узорчатый ковер кабинета заходят — точнее, забегают — Лиара и Элейн.

— Лорд Минэтоко! — Лиара требовательно упирает кулачки в бока и сводит брови над переносицей. — Мы с Элейн требуем, чтобы... — Лиара замолкает, увидев, что за столом напротив Конфуция сижу я — по всей видимости, она рассчитывала на чуть более... конфиденциальный разговор. И все же она продолжает, пусть и с чуть меньшим напором: — Мы требуем, чтобы нам с Элейн позволили отправиться в Тальданор!

Конфуций не без интереса подпирает рукой левую щеку.

— Неужели?

— Фан Лин тяжело ранен! Даже если он и оправится в ближайшие дни, ему будет слишком тяжело в дороге. Кто-то должен за ним приглядывать! Кто-то кроме... — Я ловлю косой взгляд в свой адрес. — Кроме лорда Грэя.

Элейн, стоящая позади Лиары, делает несколько решительных кивков — мол, подписываюсь под каждым сказанным словом, и плевать, что все это задумка Лиары, а я на самом деле не при делах.

— Моя ненаглядная внучка. — Отдаю должное, Конфуций весьма умело держит себя в руках. — Меня радует, что вы с Элейн горите желанием позаботиться о моем племяннике... Однако Фан Лин — крепкий молодой человек. Поверьте мне, он будет вполне в состоянии осилить путешествие в Тальданор.

— Но ведь всегда что-то может пойти не так! А если мы с Элейн будем рядом...

— То Фан Лин будет чувствовать себя вдвойне неловко. — Конфуций поджимает губы. — Я понимаю, вы хотите побывать в столице, но...

— Дело не только в этом! — Похоже, Лиара — единственный человек в клане, осмеливающийся столь нагло перебивать Конфуция. — Вот, например, лорд Грэй... — Она немного запинается, из чего я делаю вывод, что сейчас начинается импровизация. — При всем уважении к его многочисленным и бесчисленным предыдущим заслугам... он ведь понятия не имеет, что будет ждать его там, в этом мире козней и интриг высшей аристократии! А мы... Мы поможем ему, поддержим на первых этапах!

— Позвольте поинтересоваться, юная миледи, — Конфуций щурится, — а с каких это пор вы стали так хорошо разбираться в кознях и интригах высшей аристократии?

Лиара вскидывает подбородок.

— Вообще-то девушки склонны замечать кучу вещей, неподвластных мужскому взгляду. Скажи, Элейн?

— Ага. — Мне кажется, что Элейн уже несколько раз пожалела о том, что согласилась на эту Лиарину авантюру.

— Видите? Наше присутствие убережет Фан Лина и лорда Грэя от глупых поступков и... всякого такого.

— Пока что я вижу, что вы две просто очень хотите попасть в столицу и насладиться беззаботной жизнью.

— О чем вы говорите, лорд Минэтоко! Мы вызываемся добровольцами только потому что...

— Хватит, хватит. Я все понял. — Конфуций кривится, а затем указывает на дверь. — Я обдумаю ваше предложение, а теперь, если позволите, оставьте нас с лордом Грэем наедине.

Лиара немного мнется, раздумывая, не стоит ли привести еще пару убедительнейший аргументов, но затем вместе с Элейн покидает кабинет. Когда их шаги стихают, Конфуций поворачивается ко мне.

— Как ты считаешь, Грэй, — произносит он на выдохе, — есть ли хоть какая-то вероятность, что мне удастся отговорить их от этой безумной затеи?

Мне остается только развести руками:

— Насколько я успел понять характер Лиары, — усилием воли я отбрасываю прочь отрывки из недавнего сна и продолжаю, — она пойдет на что угодно — вплоть до какой-нибудь голодовки — но не отступится от своего.

— Вот и мне так кажется. — Конфуций-Минэтоко вздыхает и протягивает мне через стол очередной лист: — Ну что ж. Вернемся к математике. Предлагаю проверить, что ты знаешь о свойствах треугольников.

За последние несколько дней я как будто прошел экспресс-курс по подготовке к математической олимпиаде средних классов. Дроби, пропорции, последовательности, прогрессии, модули, переменные, квадратные уравнения с засевшим в печенках дискриминантом. Круги, треугольники со всеми их биссектрисами, медианами и пифагоровыми штанами (пусть здесь вместо Пифагора и используется другое имя), отрезки, лучи, параллельные и перпендикулярные прямые, углы, соотношения сторон и фигур на плоскости... Большую часть вещей я уверенно вспоминал самостоятельно, но какие-то аспекты оказывались для меня в новинку. Я жадно впитывал всю информацию, стараясь не упускать ничего. И все же, по мнению Конфуция, этого было недостаточно. Спорить я не стал, поскольку тут ему действительно виднее, а потому большую часть свободного времени проводил, совершенствуя устный счет. Я брал случайные трех и четырехзначные числа, перемножал их, делил, возводил в степень, извлекал корень...