Меня сторонятся одногодки. Родители не позволяют детям со мной дружить, потому что я “научу плохому”. Про меня ходят сотни слухов в сети. Парни ко мне не подходят, потому что, цитирую: “Бывших истинных не бывает!”

Еще как бывает! И я готова доказать это каждому, кто попробует мне сказать это в лицо. Но мимо меня даже не пробегают – я не могу ответить. От меня отворачиваются – я не могу себя защитить.

И Бура туда же со своим “снова сойдетесь с бывшим”. А ведь у нас с чернобурым могло что-то получится!

Я стукнула кулаком по матрасу и зарычала в подушку.

– Дочь? – в комнату заглянула мама.

Я сделала вид, что сплю. Она постояла некоторое время, а потом тихо закрыла дверь.

Я не могу дружить, не могу работать, не могу дальше учиться. Я думала, что стану наемницей, но без поддержки Скалы, как оказалось, я никто.Не хочу открывать глаза. Не хочу видеть этот мир, где мне нет места.

Никто.

Только родители меня видят и любят. Ради них я открываю глаза. Для других меня словно нет в этом мире.

Я ем только для того, чтобы не расстраивать маму. Выбираюсь в магазин за вкусняшками только для того, чтобы папа думал, что все нормально.Единственное, что я могу, это давать мастер-классы, как стать изгоем, когда сама жертва.

Я открыла глаза и обвела взглядом комнату. Мама говорит, что здесь бардак. Наверное. Мне лень даже выкинуть упаковку от снеков. У меня наставлено штук десять кружек на столе.Но я не в порядке. Я дышу еле слышно. Мне не хочется ничего делать.

Стоило признать – я в депрессии. И мне это совсем не нравится.

Я не та, кто наложит на себя руки. Не дождетесь. Но я действительно не знаю, как дальше быть и что делать. Кто я? Где мое место?

Все мои одногодки сейчас гуляют парами, заводят друзей, обсуждают с ними отношения, сближаются со своими партнерами в физическом плане.

И это предположение разозлило.Мне пришла в голову мысль: “А я навсегда останусь девственницей?”

В мире сверхов все будут обходить меня стороной, боясь перейти дорогу самому ментально сильному оборотню. Даже смелый Бура оказался трусом! И что же тогда мне остается?

Ответ пришел сам собой: “Раз мне нет места в мире оборотней, то для меня открыт мир людей!”.

Там нет истинных. Там я буду свободна от косых взглядов и слухов. Там я могу выучиться и найти профессию. Я могу найти там себя настоящую.

Здесь меня нет.

Я резко встала и начала собирать рюкзак. Дверь медленно открылась. На пороге стояли родители.

– Я съезжаю. Пап, можешь дать человеческие документы? Мам, клянусь, буду отвечать на телефон и видеться с вами на нейтральной территории.

Родители переглянулись: мама поджала губы, папа нахмурился.

– Ты точно решила? – спросил он.

Мама дернулась, но отец взял ее руку и сжал, медленно закрыл и открыл глаза, словно они болтали по телепатической связи.

Я застонала про себя. Еще одни истинные!

– Вы меня не остановите. Да. Я решила, – предупредила я.

– Возьми побольше еды и денег, – тихо сказала мама.

Я слышала боль в ее голосе, но не хотела воспринимать. Мне больнее!

– Звони почаще. Или пиши, – сказал папа. – Раз в день обязательно, чтобы мы с матерью не созывали отряд на твои поиски.

Я запихнула черную одежду, в которой ходила на дело, под внимательным взглядом отца. Я догадывалась, что он знает о моих вылазках, но молчит. Он у меня, вообще, классный.– Хорошо.

– Бура же сказал, что не останется, – неожиданно сказал папа.

– А он тут при чем? – спросила я. – Мне все равно. Остается он или уходит. Не мое дело.

Я закинула рюкзак на плечо.

– Пап, мне нужны документы, – напомнила я.

– Пойдем.

Я взяла все, что отдали родители: паспорт, деньги, еду. Попрощалась быстро, чтобы не развозить мамины слезы.

Когда уходила, услышала разговор родителей:

– Скажем Буре?

– Зачем? Если надо будет, сам найдет.

– Это моя дочь. А я – лучший следопыт. И если она захочет – никто ее не найдет. Даже я.

Я распрямила плечи. Да. Раз папа говорит, так и есть.

Так я ушла из комнаты, полной депрессии, в новый для меня мир людей.

Бура

Не заходит ко мне уже пять дней. Даже не спрашивает о моем состоянии – я интересовался! Одно хорошо: ее мама говорит, что она дома. Значит, к вшивому Саньку тоже не побежала.