И тут происходит немыслимое.

Дэмиен заносит руку назад и со всей своей необременительной, полностью трезвой силой бьёт Ричарда прямо в челюсть.

Глава 31

23 Декабря

Эбби

После удара раздаются крики.

Люди идут на помощь Ричарду.

Ричард барахтается, у него порез на губе и широко раскрытые глаза.

В этой суматохе есть на что посмотреть, и всё это сосредоточено в тридцатисекундном промежутке времени.

Но я ни на что из этого не смотрю.

Я смотрю, как Дэмиен трясёт кулаком, как будто удар был пустяком, а затем смотрю, как Дэмиен уходит, спиной ко мне, его широкие плечи чуть ссутулились.

Они не настолько ссутулились, чтобы обычный человек заметил это, но достаточно, чтобы кто-то, кто изучал его тело, его осанку, его слова и выражения, заметил.

Я заметила.

Это поражение.

Интересно, так ли он выглядит, когда проигрывает дело, когда покидает зал суда, зная, что старался изо всех сил и потерпел неудачу?

Или, может быть, так он выглядит, когда выигрывает, но знает, что тот, за кого он боролся, не должен был быть победителем.

Я никогда не узнаю мелочей, мелких фактов и частей того, кем он является. Мелочи, за которые я бы убила, чтобы узнать об этом мужчине.

И в этот момент я понимаю.

Если я хочу узнать о нём все мельчайшие подробности, мне нужно пойти за ним, чтобы он остался в моей жизни. Мне нужно объяснить. Объяснить, что хотя всё это началось как глупый план мести, чтобы поквитаться и быть мелочной, то, что между нами — реально.

Очень, очень реально, а я — полная идиотка.

Я двигаюсь к лифту, надеясь успеть до того, как двери захлопнутся, и поговорить с ним как можно скорее. Чем меньше времени я дам Дэмиену на раздумья, тем лучше.

Однако я делаю шаг вперёд, а пальцы больно обвивают моё запястье.

Ричард.

Каким-то образом он стоит, выглядя чуть более трезвым, с растущим красным пятном на челюсти.

— Отпусти меня, Ричард, — говорю я, свободной рукой пытаясь убрать его пальцы с моей руки, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

Он не так красив, как я когда-то убеждала себя.

Особенно сейчас, когда я начала встречаться с Дэмиеном, пожалуй, самым сексуальным мужчиной в Нью-Йорке.

И стоит ему открыть рот, как он становится ещё менее привлекательным, извергая отвратительную чушь.

— Не могу поверить, что ты выкинула это дерьмо, Эбигейл. Такой гребаный ребёнок. — Его пальцы начинают сжиматься на моём запястье, и паника нарастает. Ричард, возможно, не был добрым, и, возможно, он был дерьмовым парнем. Он мог использовать свои слова как оружие и говорить мне самые мерзкие вещи, чтобы заставить меня вести себя так, как он хотел.

Но он никогда не поднимал на меня руку.

Никогда.

Я думаю, после того, как расти так, как это делала я, это должно было бы стать тревожным сигналом, но до этого никогда не доходило.

До сих пор, видимо.

— Ричард, отпусти меня.

— Ты всегда была не более чем шлюхой.

— Ты делаешь мне больно, Ричард, — говорю я низким голосом, стараясь не привлекать внимания.

Потому что даже сейчас я пытаюсь защитить его имидж.

Пытаюсь убедиться, что я соответствую кроткой, послушной версии женщины, которой он хотел меня видеть.

Почему?

Почему, чёрт возьми, я делаю себя меньше для него?

— Хорошо. Не могу поверить, что ты думала, что сможешь победить меня. — Он ядовито смеётся и оглядывает комнату в поисках старых добрых друзей, которые обычно заступаются за него. Но это не вечеринка братства. Это семейная вечеринка в престижной юридической фирме.

Никто не хочет присоединиться к смеху с ним. На самом деле, глаза, которые смотрят на нас, смотрят с замешательством и беспокойством. — Ты мусор, Эбби. Всегда такой была. Предполагалось, что ты будешь просто женщиной, которую я трахаю, когда это удобно. Но потом ты стала полезной, заботилась о вещах и облегчала мне жизнь. Я держал тебя рядом. Зачем нанимать помощницу, если я могу просто трахнуть женщину и убедить её, что сделаю её своей женой, если она будет делать для меня всю эту хрень?

Очевидная правда, что Ричард не только знал о том, как много я для него делаю, но и знал мою мотивацию, убивает небольшую часть меня. Ту часть меня, которая думала, что, возможно, просто возможно, он был слишком туп, чтобы понять эту часть. Что, возможно, он был настолько тупым и заблуждался в своём старом денежном воспитании, как единственный ребёнок — богатый белый мальчик, что считал это нормальным поведением.

Но я должна была догадаться.

Он придурок, но Ричард не дурак.