Другая владелица магазина перечислила названия книжных, которые могут похвастаться хорошей прибылью благодаря мероприятиям или даже превратились в местную достопримечательность. Присутствующие записали их названия, и наступило время задать вопросы. Встреча закончилась после десяти.

Минчхоль теперь наведывался в книжный пару раз в неделю, и уже по собственной воле, без наставлений мамы. Иногда в обычной одежде, говоря, что школьная форма слишком броская. Сегодня Ёнчжу оказалась слишком занята, значит, ее подменит Минчжун. Пусть гостей в книжном стало больше, но не столиков в кафе, поэтому он работал как раньше. Заметив, что у него выдалась свободная минутка, за стойку подсел Минчхоль:

– Тетя Ёнчжу сегодня вся в делах?

– Ага.

– А почему вы ей не помогаете?

– Я занимаюсь кофе.

– Вы так договорились?

– Да. А что, похоже, что я отлыниваю?

– Немного. Но раз вы так изначально договорились, то все нормально.

– У хозяйки прибавилось дел. – Минчжун с улыбкой принял такую искренность юноши. – Все ради блага магазина. Только это уже перебор.

– Перебор? Почему?

– Ну это своего рода эксперимент.

– Какой?

– Насколько хватит сил.

– Хм… но если есть работа, это же хорошо.

Минчжун приготовил кофе и взглянул на Минчхоля:

– Ты ведь сам себе не веришь. Что когда есть работа, это хорошо.

– Так ведь люди трудятся. Все люди.

– Ты вот – нет.

– Похоже, я исключение.

– Быть исключением не так уж плохо, – медленно покачал головой Минчжун.

– Но…

– Давай заканчивать с болтовней и пить, – прервал его Минчжун, взял кофейник и перелил напиток в чашку.

– Не люблю слишком горький.

– Он и не горький, попробуй.

Когда у Минчжуна появлялось время, он готовил кофе методом пуровер. Пробовали его обычно Чонсо и Минчхоль. Паренек пил кофе уже три года, с первого класса старшей школы, но кофеин не оказывал на него нужного влияния.

– Меня, наверное, ничто не может пробудить.

Сказав это однажды, Минчхоль стал главным гостем Минчжуна. На нем бариста отрабатывал свои навыки и старался сделать напиток менее горьким. Похоже, в этот раз ему удалось.

– Сладковат.

– Нравится?

– Ага. Не понимаю, почему именно, но вкусно. И еще кое-что удивительное… – сделал паузу Минчхоль. – Кофе будто тает во рту.

– Что ты имеешь в виду?

– Наверное, очень мягкий.

– Мягкий и тает? – Минчжун попробовал свой напиток, налив его себе в чашку.

– Так ведь и должно быть? В любом случае у вас получается все лучше и лучше.

– У меня и в начале получалось, – ответил Минчжун, сделав глоток.

– Ну, не знаю.

– Просто я не сразу подобрал подходящий для тебя вкус. А теперь знаю, чем тебе угодить.

– Звучит так себе, – проворчал Минчхоль и отпил еще немного.

Отметив про себя, что собеседник стал разговорчивее, Минчжун назначил дату следующей дегустации.

– Послезавтра в это же время. Получится?

– Да, нормально.

Минчхоль притворялся равнодушным, но мгновенно согласился на предложение Минчжуна.

– В другой раз кофе будет еще лучше.

– Вот и узнаем, – сказал тот и, допив все до последнего глотка, вернул чашку. – Передавайте привет тете Ёнчжу, а я пойду.

– Если получится, – не стал обещать Минчжун, убирая со стола.

Минчхоль решил подождать, пока Ёнчжу закончит говорить по телефону. Заметив юношу, она помахала ему рукой, но тот не уходил. Положив трубку, хозяйка прямиком направилась к нему и поинтересовалась, как дела.

– Мама у нас пишет целыми днями какие-то трактаты.

Ёнчжу улыбнулась и проводила юношу до двери. Минчхоль кивнул в знак прощания и, съежившись, очевидно от холода, двинулся к дому. Глядя ему вслед, она подумала, что стоит провести что-нибудь интересное для молодежи. Но тут же отказалась от этой идеи. Дел у нее и так предостаточно.

В понедельник, когда у Минчжуна был выходной, кофе в книжном не продавали. Чтобы гости не забыли, Ёнчжу каждую неделю напоминала об этом в социальных сетях. Поэтому все постоянные посетители хорошо знали это правило. Иногда ей приходилось объяснять, почему так происходит, но при одном упоминании баланса между личной жизнью и работой все вопросы отпадали. «Бескофеиновый понедельник» стал своего рода традицией «Книжного в Хюнамдоне». Пока однажды сам же Минчжун ее не нарушил. Для Ёнчжу, конечно, происходящее казалось дикостью.