Томми

Я могу это исправить.

Я

Не смей. Это битвы, в которых я могу сражаться сама. Есть какие-нибудь новые поиски меня? Передвижения Трента?

Мой желудок сжимается от паники, как змея, готовая напасть, пока я жду его сообщения. Моя нога дергается, когда я заставляю себя оставаться сидящей на краю кровати, а не расхаживать взад и вперед, как будто все мое тело кричит мне об этом.

Томми

Ничего, Киунн, девочка. Я же сказал тебе, здесь ты в безопасности. Тебя невозможно отследить. А теперь немного поспи.

Я

Раньше я тоже думала, что в безопасности… но спасибо, Томми, ты мой спаситель. Буквально. Ты тоже поспи немного, старина.

Я улыбаюсь, слыша его насмешку в своей голове, что помогает мне немного расслабиться.

Он сказал, что я в безопасности. Никаких обысков. Никаких перемещений.

Так, может, попробуем еще немного расслабиться, а, Куинн?

Я вытираю волосы и надеваю пижамные штаны и майку, перепроверяя замки и выключая весь свет, возвращаюсь в свою комнату, прежде чем забраться под одеяло.

Вздыхая, я включаю звуки дождя на своем телефоне и делаю глубокий вдох перед выполнением упражнения Йога Нидра, чтобы попытаться расслабить мышцы своего тела и действительно заснуть. Трент так много забрал у меня за последние семь лет.

Сегодня вечером я попытаюсь вернуть себе эту единственную вещь.

Мой чертов сон.

Хлопает входная дверь, и я вздрагиваю, мое сердцебиение мгновенно учащается, как будто оно пытается вырваться из груди. Прошло четыре недели с тех пор, как у Трента был плохой день. Я надеялась, что хорошая пробежка продлится дольше, но он не хлопает дверьми, когда у него хорошее настроение.

Я стою совершенно неподвижно, на моем лице приклеена улыбка, пока я помешиваю суп, который у меня на плите. Это его любимое блюдо. Куриная лапша со сливками. Сегодня был гораздо более холодный день, поэтому я приготовила суп и испекла свежий батон в надежде, что его хорошее настроение сохранится.

Теперь мне остается только надеяться, что это спасет меня от его гнева.

За исключением того, что я узнала, что надежда здесь потеряна.

— Куинн! — он орет на весь дом, и мои руки дрожат несмотря на то, что я мертвой хваткой сжимаю деревянную ложку.

— Я здесь, — зову я, пытаясь унять дрожь в голосе так же сильно, как и в руках. — Все в порядке? — Спрашиваю я, когда он врывается на кухню. Он стоит в дверях, его настроение заполняет пространство, забирая кислород из моих легких, пока я практически не ощущаю вкус его гнева.

Его настроение давит на все мое тело, и все, чего я хочу, — это убежать. Так далеко. Но я не могу. Пока нет. У меня недостаточно сбережений.

Еще немного.

— Что ты делаешь? — спрашивает он, стиснув челюсти, когда сжимает и разжимает кулаки по бокам.

— Готовлю твое любимое блюдо, — заикаюсь я, ненавидя то, как от моего страха приподнимается уголок его губ. Я двигаюсь, чтобы выключить плиту, надеясь, что она остынет достаточно быстро, чтобы это не могло быть использовано против меня.

Снова.

Кладя ложку на стойку, я поворачиваюсь к нему лицом, не поднимая головы, надеясь, что, если не буду его провоцировать, он просто пойдет выпить со своими друзьями, может быть, наймет проститутку и таким образом выпустит пар.

Обычно вероятность того, в какую сторону все пойдет, составляет пятьдесят на пятьдесят. За исключением того, что в последнее время стало больше 90/10, и мое тело болит из-за этого.

— О, теперь ты это делаешь? И почему ты почувствовала необходимость это сделать? Что ты сделала не так, что тебе нужно это исправлять?

Он делает шаг ко мне, и я ненавижу себя за то, что моей мгновенной реакцией является отступление назад, потому что от этого улыбка на его лице становится шире.

— Я… Я ничего не сделала. Было холодно, и я подумала, что ты захочешь суп. — Я сцепляю руки перед собой, отчаянно пытаясь унять дрожь. Он заводится от моего страха, и если я буду слишком бояться…

Ну, согласие — это уже не совсем то, что беспокоит Трента.

Во всяком случае, не со мной.

— Я думаю, ты лжешь мне, Куинн. Зачем тебе лгать? Ты знаешь, это просто злит меня. Почему ты хочешь, чтобы я злился на тебя, Куинн? — Он делает паузу, наклоняя голову, наблюдая за мной, как волк за своей добычей. — Я думаю, тебе нравится, когда я злюсь. Так вот в чем дело, Куинн?