Во время этого процесса было особенно ярко видно характер получившейся жидкости – она обладала своей собственной жизнью. При переливании не образовывались мелкие пузырьки, и отсутствовало любое привычное движение – мелкие волнушки и брызги. Жидкость просто «перебиралась» из ведра в чан – спокойно размеренно, и без суеты. Когда человек наклонил ведро, чтобы освободить его от набравшегося, субстанция образовала переток от края ведра до дна чаши в виде неподвижного и ровного по всей длине прозрачного, теперь уже немного желтоватого штыря, по окончании перелива просто осевшего на дно без тоненькой остаточной струйки, и обычных при этом процессе капель. Для выполнявшего это простое действие такой эффект показался совершенно удивительным, и глядя на неподвижную жидкость, осевшую в самом низу ёмкости, он замер, зачарованно глядя на золотистую поверхность. А в слое искрящегося травяного отжима происходило движение – слоями передвигались мутноватые полосы, мелкими искрами вспыхивали микроскопические звёздочки. Всё это в некие неуловимые мгновения неподвижно замирало в статической массе, тут же возобновляя своё движение, но теперь хаотическими вибрациями. Волнообразные движения происходили только внутри слоя налитого, поверхность оставалась совершенно неподвижной. Закончив со сливом, человек вопросительно глянул на Смотрителя:

– Что теперь?

– Пойдём на крышу, выжимки на просушку разложим.

На втором этаже, в конце коридора, на западной стороне, находилась деревянная лестница, ступени которой поднимались в открытый потолочный проём – люка там не было. По этим ступенькам они и поднялись наверх. Человек с интересом огляделся. Четыре стрельчатых окна, выходивших с двух сторон скатной крыши, давали достаточно света. По мягкому утеплению шли дощатые трапы-ходни, по которым вполне можно было передвигаться. В центре чердачного помещения стоял длинный, почти во всю длину стол, к которому и подошли человек со Смотрителем. Первый держал в руках пустое эмалевое ведро, а второй, подойдя вплотную, опрокинув медное, которое с трудом нёс, на пустую столешницу, а после легонько постучал по донышку, объясняя при этом:

– Задержались у чана. Отжимки нельзя оставлять в ведре надолго – тяжелеют они. Теперь смотри внимательно.

Сказав это, он поднял ведро вверх. На столе осталась кучка ставших похожими на чаинки травяных отжимок. Приглядевшись, человек заметил, что они шевелились! Отшатнувшись, он испуганно спросил:

– Что это? Что происходит?

Смотритель положил ему руку на плечо:

– Успокойся, всё в порядке. Пойдём назад, работы ещё много, надо успеть, – и подтолкнул его к спуску. Спустившись с чердака, они прошли по широкому коридору до лестницы, ведущей к выходу из дома. Возле двери Смотритель остановился, и заговорил, повернувшись лицом к человеку:

– Теперь это твоё занятие. Забирай из греналина содержание, и разноси в чан и на чердак. Будешь делать один, вроде справляешься.

– Сколько мне нужно сделать?

– Тут никто не отдыхает. Скоро увидишь.

– В усадьбе есть кто-то ещё? Я мешать не буду?

Смотритель ответил:

– Всё увидишь сам. А пока иди до травы, занимайся отжимом. Когда решишь, что хватит, или почувствуешь усталость, иди в дом. Я появлюсь. И ещё один момент – если заметишь что-нибудь необычное – не пугайся, привыкнешь.

– О чём ты?

– После объясню. Ступай.

Сказав это, смотритель развернулся, и ушёл в глубину дома. А человек отправился к травяной поляне.

Подойдя вплотную, он сразу же заметил появившиеся изменения – похоже, что трава ожила и зашевелилась. Общий покров оставался по-прежнему ровным и плотным, но мелкие листочки при приближении разом повернулись в его сторону, и замерли на короткое время. Затем, по всей видимости, успокоившись, вернулись в исходное положение, продолжив шевелиться уже по-другому – время от времени поворачиваясь верхней частью, на которой было утолщение, похожее на микроскопическую еловую шишку, друг к другу. У человека сложилось впечатление, что отдельные экземпляры общались между собой, очевидно передавая друг другу какие-то свои, «травяные» вести.

Он опустился на колени, и принялся пальцами выщипывать отдельные ростки, стараясь не цеплять при этом почву. Аккуратно складывая стебли в ладонь другой руки, он неожиданно ощутил появление в своём сознании посторонних эмоций. Эти чужие чувства сплетались в образы, некие картинки, но общего смысла не складывалось, всё мелькало и переворачивалось, как узоры в калейдоскопе. В какой-то момент голова у него закружилась, и он остановился. У него появилось ощущение чьего-то вызова или вопроса, а возможно, и просьбы. В этот момент на поляне возник густой, пряный аромат. Он дурманил сознание, и путал возникающие в голове мысли. Так и не разобравшись до конца в смысле возникшего ниоткуда посыла, человек продолжил отжимать пучки травы дальше – отщипывал стебель, другой, третий. С силой сжимал полученный пучок в кулаке, и смотрел, как из него вытекает жирная, синего цвета струя. Он набирал эмалевое ведро тягучей жидкости почти до самого края, почти в это же самое время медное ведро полностью заполнялось мятым травяным жмыхом. После этого поднимался, прихватывал вёдра за дужки, и шёл в дом. Там переливал золотистым потоком жидкость в чан, поднимался на чердак, вываливал из другого ведра отжимки на огромный стол, немного разравнивал бугорок по поверхности, и снова шёл к синеватому полю ожившей травы. Даже сам себе человек не смог бы ответить, сколько всего прошло времени до того момента, когда он осознал, что выбрал почти половину всей гряды. Освещение вокруг него от яркого полудня до глубокой ночной темноты менялось много раз. Если и было холодно, то человек этого не замечал. Сжимая в руке пучки сорванной травы, он ощущал, что будто проживает одну за другой чужие жизни, испытывал незнакомые ранее эмоции, выслушивал потоки разных наречий. В очередной раз поднявшись с колен, отнёс наполненные вёдра в дом, а вылив золотистую субстанцию в чан, с удивлением понял, что тот наполнился ровно наполовину. Высыпав на чердаке очередную кучку отжимок, решил на этом остановиться, и направился в комнату, куда его определил проводник в день появления.

Зайдя в помещение, человек сразу увидел Смотрителя, тот сидел за столом, лицом к входной двери.Перед ним стояла грубая глиняная чаша, своей зауженной ножкой в нижней части напоминавшая кубок. Заметив вошедшего, указал на свободный стул:

– Присядь.

Как только человек выполнил его предложение, он пододвинул ёмкость к нему поближе. Прозвучала просьба:

– Выпей это. Только всё сразу, не останавливайся.

Не говоря ни слова, Безымянный взял в руки глиняный фиал, поднёс ко рту, и начал пить. В одно мгновение он испытал забытые было восхищение, потрясение и восторг, ощутив неземной аромат. Градация ощущений не измерялась известными ему определениями – предложенный Смотрителем напиток чувствовался в одно и то же время обжигающе горячим, но от него и холодно ломило в зубах, возникшая в уме вереница образов не останавливаясь, мелькала в сознании, предлагая осмысление спасения после смерти и радость освобождения от тёмного векового плена выходом под яркое летнее солнце. Глотки не чувствовались – жидкость впитывалась сразу внутрь его сознания. Поставив чашу на стол, человек открыл глаза, и поразился увиденному – он был совершенно в другом помещении. Комната была заметно меньше, и была обставлена совершенно по-другому – в углу стояла узкая деревянная кровать с высокими спинками, напротив неё – стол. Рядом со столом высился небольшой платяной шкаф. В отличие от предыдущего большего помещения, тут были два окна. Одно выходило во двор перед входной дверью, второе – на плантацию зарослей Греналины, где и был занят человек в последнее время. Оглядевшись, он перевёл взгляд на Смотрителя:

– Ты перенёс меня сюда, пока я спал?

Ровным голосом тот ответил:

– Ты не спал, и я никуда тебя не переносил. Ты в том же месте, где и был до этого, просто видишь теперь намного больше. И – шире. В общем, по-другому.

– А что ты мне дал выпить?

– Ардовус. Ты сам отжал его из травы. Это – её содержание.

– Ты сказал «содержание»?

– Именно так. Ты уже слышал от меня это слово. Но только теперь обратил на него внимание. Остальное будешь знать немного позже. А сейчас тебе нужно восстановить силы. Ложись на кровать, и закрой глаза. Как станет светлее, я подойду к тебе.