Сёчин не выдержал такого напора, и оттолкнул слишком приблизившегося к нему собеседника:

– Да что вы мне про рассказ голову морочаете – дался он вам! Кому это всё нужно?

– Да я же о вас забочусь, милейший! Неужелишь вам не хочется жить спокойно?

Тут он пальцем помахал перед глазами Филиппа:

– Смотрите – окажетесь сами в своём Загорье любимом! Вы и так там на примете! Вас там все знают, и давно уже ждут. Может оно и лучше будет, для всех. Что хотите делайте, но о том, что там происходит, никто не должен узнать! Ну какой смысл, скажите мне? Есть белое, и есть чёрное, ну что вы со своим многоцветьем лезете? В жизни всё просто должно быть – грядку вскопал, посеял. Устал – прилёг. Проголодался – покушал. Утром поднялся – лицо умыл. Ну вот вам оно надо – что-то менять? Ну вот зачем? Живём мы в своём уютном Загорье, травку ростим, никому не мешаем. Люди сами всё решат отличненько, и без нас. Ну чего вы лезете? Думаешь, ты Лев Толстой, что-ли? Да ни фига, я как посмотрю со стороны – так ты мужик простой.

Тут Алоизий замолчал, опять превратившись в затюканного жизнью, обычного, лысого и толстоватого человека. Потом махнул в сторону рукой, и достал из кармана пиджака пачку «Беломора», выбил из неё папиросу, и продув гильзу, прикурил, а выпустив клуб дыма, проворчал:

– Закурил тут из-за вас, а почитай уже лет сто, как про табак забыл. Слушай, Андреич, я ведь только из-за вашего рассказика паршивого тут появился. Да и был бы он ещё интересный, а то так – чепуха и пустяк, яйца ради него не стоит выедать, честно вам говорю. А хотите, поменяемся – я вам взамен сюжет подскажу для писулек – у меня их целый портфель! Видите, как раздулся? А это всё список идеек! Для всяких рассказиков! Я их уже столько раздал! Ну, про Доктора ладно, давно уже это было, о портрете тоже, уже и забывать начали. Но шагрени на всех хватит, у меня такие фактики есть, закачаешься, или со смеху лопнешь, ей богу! Да и про самого есть.

Филипп, услышав последнюю фразу, разулыбался:

– Так уж и про самого?

В тот же миг Алоизий разозлился, лицо у него побагровело, и он в обращении перешёл на «ты»:

– Да, и не смейся – точно есть! Ну, знаешь – например, подробнейший дневник про его восемнадцать годов обучения. Да ты не поверишь – всё по-честному, где был, что кушал. Какой мир смотрел. На последнем году у нас в Доме долго гостил! Не веришь? Честное слово, так всё и было. Я тебе такое расскажу – ты не только рассказ, ты целый роман напишешь! И всё про него. Представляешь, про него самого – роман! Это же сколько букв! Да писаки всего мира сдохнут от зависти! Премию пороховую сразу дадут, точно тебе говорю.

Сёчин покачал головой:

– Ну уж выскажете, милейший. Прямо во так сразу и дадут?

Собеседник указал пальцем вверх:

– Именно так! Гарантирую! За шедевры сразу вручают. А ты безусловно, напишешь гениальный текст. Ты что думаешь, всё просто так вокруг? Да вы все в Загорье находитесь, только не знаете об этом. Ты первый догадываться начал.

Филипп не удержался:

– Я так и не понял из всего вашего бреда, любезнейший, для чего вам мой пустяковый рассказ нужен? Не проясните?

Алоизий раскраснелся ещё больше, щёки его при разговоре начали трястись, пот градом стекал с лысины:

– Для чего? А я тебе скажу – всё дело в том, что ты угадал с точностью до ста из сотни! Вот так! То, что написал, всё так и есть. А этого никто не должен знать! Это исключается. Ты, Филипп, даже представить себе не можешь, какие силы в этом заинтересованы.

Алоизий приблизился к Филиппу, обдав его запахом чего-то несвежего, противного до тошноты, и начал говорить, говорить, закруживая сознание. Не в силах оттолкнуть это существо, он пошарил руками вокруг себя – чёрт, стена откуда-то появилась, и уйти некуда! А слова продолжали падать на него сверху, попадая прямо в сознание, дробясь при этом на мелкие кусочки, и рассыпаясь горохом по всему телу:

– Послушай же меня, больше тебе никто этого не скажет, Загорье – это твоё внутреннее, потаённое сознание. Оно существует с тобой всегда, постоянно, с самого детства, ты осознаёшь его время от времени, но только, когда находишься там, внутри. Только вернувшись в обычное умозрение, об этом ничего не помнишь! Да и надо ли оно тебе? Ведь так, день за днём жить-то куда спокойнее и приятнее – ужин, макароны, вечером постановочку какую по ящику посмотришь, да и спать. А наутро опять на работу. Вот так, денёк за деньком и топ-топ, топ-топ. Ну разве плохо, а?

У Филиппа кружилась голова так, что он почувствовал, как его срывает с места и несёт куда-то в сторону, временами подтормаживая, неведомая сила. А голос продолжал:

– Ты, Филиппок, оказываешься в Загорье, когда тяжко делается, когда настроение ну совсем никуда – оторвать да бросить! И кажется тебе, что пребываешь там долгое время, далеко даже не один год совсем, а происходят какие-то долговременные события, и «вернувшись» назад, ничего ты про это и не помнишь, совсем ничегошеньки! В реальности же, здесь вот прямо, время продолжается – ни паузы нет, ни остановки. Всё вокруг продолжает двигаться линейно. А ты начинает считать, что произошедшее во время этих перемещений – твои же сны и фантазии. После же, пытаясь объяснить самому себе, да чтобы не забыть, ты и начинаешь писать свой рассказ – по крайней мере пытаешься – хоть и с искажениями, сохранить запомнившиеся события. Не забывай – когда ты, Филипп попадаешь на территорию Загорья, то не воспринимаешь то, что видишь. Тебе после кажется, что это – заброшенное, хотя и аккуратное, чистое место. Но это совсем не так! Ты там проживаешь настоящую, реальную жизнь. Другое дело, что ум твой настроен таким образом, что память не даёт ему покоя, и пытается объяснить – что же мешает жить спокойно дальше? А успокоить этот зуд для тебя может только писательство! Ну неужели тебе не хочется пожить спокойно?

Филипп пожал плечами:

– Ты что, в самом деле хочешь сказать, что я вроде как пишу о том, что произошло реально, на самом деле?

Алоизий всплеснул руками:

– Да я уже язык стёр, объясняя это!

– И Хозяин Загорья на самом деле существует?

– Это реальность и есть! Хозяин Загорья действительно существует, и действует он не где-то там, а именно здесь, среди людей, и прямо сейчас. Всюду его дом стоит, и поле деятельности – окрест! Я же тебе говорил это! И я вовсе не ухожу в абстракцию или философию. Тут, рядом с тобой действительно идёт битва за людские души. Всюду действуют нематериальные сущности, или как ты их любишь называть – демоны и бесы. И они, не останавливаясь, развращают ваш материальный мир. И тебе деться будет просто некуда – ты же не в пустыне? Слушай, Филипп, давай хоть как-нибудь договоримся? Ты подумай – это ведь не тяжело.