Когда Шен поравнялся с Рэном, собираясь надменно пройти мимо, больше не обращая на него внимания, тот выхватил меч и направил его на хозяина Проклятого пика.

Шен уставился на кончик меча, нацеленный на его горло, чуть нахмурившись.

– Чего вы добиваетесь, старейшина Рэн? Неужели желаете бросить мне вызов?

– Я желаю требовать справедливости! Немедленно идем со мной на собрание старейшин и решим все честным путем!

Пойти или отказаться? Конечно, он мог бы спокойно проигнорировать Рэна, и вряд ли бы тот решился что-то сделать. Правда, если это желание всех старейшин – он может еще больше ухудшить их взаимоотношения, если проигнорирует его. И все же все, чего он сейчас желал, – это чтобы его оставили в покое. Он все-таки еще недостаточно здоров. И пусть он не чувствует боли, но предательская слабость лишает уверенности… Однако, похоже, другие старейшины, во всяком случае Рэн, не осведомлены, что он все это время провалялся в резиденции брата на пике Золотой зари, а не наслаждался отдыхом в черном замке. И не стоит их посвящать в подробности его самочувствия, а то еще почувствуют слабину и решат воспользоваться моментом.

– Хорошо, хорошо, – помахав рукой, покровительственным тоном произнес Шен, – идем на собрание, если уж вы так настаиваете.

Рэна немножко перекосило от этого тона, но он пересилил себя, убрал меч в ножны и резко отвернулся. Шен тихонько вздохнул и последовал за ним.

Так как Рэн набрел на Шена совершенно случайно, никто их в зале собраний еще не ждал. Рэн послал с учениками сообщения главам пиков, и Шену пришлось еще битых двадцать минут стоять посреди зала, ожидая первых обвинителей.

Он сразу понял, что это именно обвинители, как только увидел выражения их лиц. Расположение они выбрали тоже показательное: встали так, что Шен оказался в круге, словно подсудимый. На «суде» были пока пятеро: старейшина Рэн, конечно же, а также старейшины Лев, Тельг Веан, Летис и Лунг.

– Старейшина Шен, рады, что вы наконец почтили нас своим присутствием, – заявила старейшина пика Сиреневого рассвета Летис Лис. Она, кстати, заслуженно занимала звание самой красивой женщины ордена РР и почему-то страшно ненавидела Шена.

«Хорошее начало», – уныло подумал тот. Вслух же нагло заявил:

– Вам стоило раньше сообщить мне, что почтенные старейшины жаждут встречи. Я непременно отложил бы все дела, чтобы почтить вас своим присутствием.

Красивое лицо старейшины Летис на мгновение исказила вспышка гнева, но она тут же взяла себя в руки.

– Мы все принимали участие в шествии духов, – продолжила Летис. – Некоторые из нас явились свидетелями вопиющих действий старейшины Шена. Он всеми силами пытался раскрыть личности своих коллег-заклинателей, чтобы избавиться от конкурентов. И даже напал с мечом на старейшину Рэна!

– Что? – искренне поразился Шен.

То, что несла эта женщина, было полным абсурдом. Мало того что он даже не приближался к другим заклинателям, чтобы как-то пытаться их выдать, так и с Рэном… Напал с мечом?! Да если бы он обнажил свой меч, духи тут же набросились бы на него самого! Если уж на то пошло, то именно Рэн по глупости обнажил свой меч, решив выступить против полчища духов!

– Чего еще ожидать от проклятого?! – тут же поддержал старейшину Летис глава пика Синих звезд Лев. – У этого человека атрофирована совесть! Каждое его действие – образец бесчестия!

– Эй, полегче! – запротестовал Шен. – Это старейшина Рэн обнажил свой меч! Я лишь пытался не дать духам разорвать его на кусочки!

– Словно мы поверим в такую откровенную чушь!

– Пытался помочь старейшине Рэну? С каким таким злым умыслом, хотелось бы знать!

– Ответ очевиден, старейшина Лунг! Мерзавец избавлялся от сильных конкурентов!

– «Мерзавец»?.. Да как вы смеете? – зло произнес Шен. – Вас там даже не было.

– Я свидетель, – тут же вызвался старейшина Лев.

– И я, – подхватил молчавший до этого старейшина Тельг.

«Но вас… в самом деле там не было!» – мысленно возмутился Шен. Он смотрел на окруживших его людей и понимал, что объяснять или отрицать что-то бесполезно. Дело не в том, что они хотят докопаться до правды. Они объединились, чтобы утопить его в придуманной ими же клевете, которую никто не посмеет опровергнуть! Настоящий Шен, должно быть, уже привык попадать в подобные ситуации и мастерски игнорировал нападки и обвинения. Вот только этот Шен впервые сталкивался с такими вопиющими наговорами и несправедливостью, и справиться с нахлынувшими эмоциями сейчас было очень сложно.

А обвинители между тем продолжали:

– На шествии старейшина Шен защищал скорее духов, чем заклинателей! Возможно, тьма уже слишком сильно въелась в его душу.

– Духи легко приняли его, будто он один из них.

– Не следует ли нам пересмотреть полномочия старейшины Шена? Возможно, ученикам опасно находиться рядом с ним!

– Он прогнил насквозь, я давно предупреждал!

И так продолжалось довольно долго, в разных вариациях. Шен не видел смысла спорить или отвечать, да им и не нужны были его ответы. Им необходимо было облить его как можно большим потоком грязи, и они успешно с этим справлялись. Через пятнадцать минут подобного представления Шен ощущал себя так, будто на него излился водопад помоев. Его руки и плечи слабо подрагивали от еле сдерживаемой ярости.