«Ничего не получилось, я не сумел», — думал он. Но что именно он не смог сделать, вспомнить никак не удавалось, начинала болеть голова, и он старался отрешиться от этих мыслей.

По ночам его мучили кошмары, и убежать или спрятаться от них было невозможно.

В своих страшных снах он был человеком. Человеческим детенышем, еще не успевшим ничего узнать о жизни. Вот он бежит по цветущему лугу, в руке у него туго натянутая прочная нить. И на самом конце этой нити высоко в голубом небе плывет, танцуя и переворачиваясь в воздухе, белый змей. Какая-то женщина зовет его, но имени он разобрать не может. Он следит за змеем, а тот поднимается все выше и выше, и там на него налетает ворона со стеклянными глазами; один из ее пропеллеров начинает пожирать его змея, и на землю падают тысячи обрывков, которые тут же разлетаются по ветру, словно прах. Самолет выкрашен в оливково-зеленый цвет и прошит следами от пуль. Оборванная нить падает на землю, и вслед за ней опускается туман. Седой дым клубится, стелется по земле, и он вдыхает его. Тело его начинает таять, отваливаться кровавыми лохмотьями, и в страхе он падает на колени, глядя на то, как на ладонях и руках открываются дыры. Женщина, некогда красивая, бежит к нему через весь луг, и, когда она оказывается совсем рядом и наклоняется, протягивая к нему руки, он с ужасом видит, что на месте лица ее зияет сплошная кровавая рана.

Днем он часто спускался в гавань и сидел там, глядя на обгоревшие останки бота. Пять, не выходило у него из головы. Почему это число так пугало его?

Шли дни, каждый день представлял собой неизменный ритуал из еды, сна и возлежания под лучами начинавшего пригревать солнца. И вот наступил день, когда мясо с костей трупов было обглодано полностью. Он сел рядом и в который раз принялся разглядывать нож, застрявший между ребрами. Лезвие было загнутым. Ведь он видел раньше этот нож. Загнанный в дерево между двумя человеческими пальцами. Забава Китти, подумал он. Да, но кто такая Китти?

Самолет, зеленый металл разрисован отверстиями от пуль, которые были очень похожи на настоящие. Лицо человека с серебряными зубами, дьявольское лицо. Город с огромными часами на башне и рекой, извивающейся на пути к океану. Прекрасная женщина с золотистыми локонами и светло-карими глазами. Пять из шести. Пять из шести. Не ясно. Голова болит. Он был волком, и что он мог об этом знать?

Нож манил его. Он потянулся к нему лапой, Гольда лениво следила за ним. Лапа коснулась рукоятки. Конечно, он не мог выдернуть нож. Но почему же тогда это казалось ему возможным?

Он начал обращать внимание на восходы и закаты солнца, следить за течением дней, обратил внимание на то, что дни становятся длиннее. Пять из шести. Что бы ни крылось за этим, но оно быстро приближалось; от этой мысли его неизменно бросало в дрожь, и тогда он стонал. Он перестал петь вместе с остальными, ему было не до песен. Пять из шести. Мысль об этом не давала ему покоя. На рассвете следующего дня он снова отправился посмотреть на нож, торчащий из груди обглоданного скелета, как будто он напоминал ему об утраченном мире.

Пять из шести были уже совсем близко. Он чувствовал это. Остановить это приближение было невозможно, и осознание этого тянуло за душу, сводило с ума. Но почему других это не беспокоит? Почему страдал он один?

Потому что он был не таким, как они, понял он наконец. Откуда он родом? Чье молоко вскормило его? И как, почему он оказался здесь, в Вольфтауне, если пять из шести с каждым мигом продолжают неуклонно наступать на него?

Вечером они вместе с Гольдой лежали у дамбы, подставляя бока налетавшему теплому ветерку, и на небе уже начинали загораться звезды, когда со стороны валунов до них донесся протяжный, дрожащий вой Крикуна. В нем слышалась тревога. Потом Крикун хрипло, торопливо залаял, оповещая обитателей Вольфтауна о надвигающейся опасности. Черный волк; и Гольда вскочили, услышав грохот, заставивший Крикуна завизжать от боли.

Выстрел. Гольда знала только то, что этот грохот несет смерть. Черный волк знал, что стреляли из автомата системы «шмайссер».

Снова раздался автоматный треск, и визг Крикуна оборвался. Крысолов поднял тревогу, Янтарик разнесла ее дальше. Черный волк и Гольда бросились бежать в глубь Вольфтауна и очень скоро почуяли ненавистный запах человека. Их было четверо. Они спускались с каменистого склона, направляясь к деревне, фонариками освещая дорогу. Они стреляли во все, что движется, даже если им это только казалось. Черный волк учуял еще один запах, который он тут же распознал: шнапс. Так пахло от одного из них, но остальные тоже, наверное, были пьяны.

Скоро он услышал их пьяные голоса.

— Я сошью тебе волчью шубу, Ганс! Точно! Сошью! Я сошью тебе такую шубу, мать твою, какой еще никогда не было ни у кого!

— Да пошел ты! Ты сначала себе сшей, сукин сын ты эдакий!

За этим последовал взрыв пьяного хохота. Раздалась автоматная очередь, выпущенная по стене дома.

— Кончайте болтать, придурки! Пойдем повеселимся!

— Я хочу такого… большого! А из того, лежащего в каменоломне, шапки порядочной и то не выйдет!

Они убили Крикуна. Пьяные солдаты с автоматами отправились от скуки пострелять волков. Черный волк; знал и об этом тоже. Единственное, чего он еще не знал, — откуда ему обо всем этом было известно. Четверо солдат из гарнизона, охранявшего химический завод. Перед его мысленным взором шевелились тени; все пришло в движение, и дремлющие воспоминания начинали пробуждаться ото сна. В висках стучало — не от боли, а от неимоверных усилий сосредоточиться. «Железный кулак». «Летающая крепость». Пять из шести.

Пятое число шестого месяца, вдруг понял он. Пятое июня. День начала операции.

Но ведь он был волком. Разве нет? Ну конечно же был! У него была черная волчья шерсть, когти, клыки. Он был волком, и охотники подошли почти вплотную к ним с Гольдой.

Луч света скользнул по ним, затем вернулся снова. Они оказались в круге света.

— Ты только глянь на этих двоих! Черт подери, шубы-то какие! Черная и светлая!

Раздался сухой автоматный треск, пули угодили в землю рядом с Гольдой. Она испуганно шарахнулась в сторону и бросилась бежать. Черный волк последовал за ней. Она шмыгнула в дом, где лежали обглоданные скелеты.